У двери Эней остановился. Оглядев каждого легата по очереди, он сжал кулаки и, отбросив челку, произнес:
– Знайте: в конце пути вас может ожидать всё, что угодно. Вы можете погибнуть или могут погибнуть те, кто вам дорог. Но помните: даже самая слабая птица пролетает через пламя и не опаляет крыльев, если в её душе горит такое же пламя. Но если пламя утихнет, птица сгорит. Удачи, Клан Света!
С этими словами он вышел.
– Умеет он успокоить, – зевнула Венус. – Мне жутко хочется спать, несмотря на то, что я сейчас услышала.
– Мне тоже, – Рей клевал носом.
Инвер согласно кивнул. Анагон, прищурившись, следила за Сетом.
– А мне нет…
– Мне кажется, что будет лучше, если вы все сейчас отправитесь по спальням, а завтра на рассвете мы отправимся, и я отвечу на все ваши вопросы по дороге, – Сет ответил на взгляд Анагон. – Ведь вы едете?
– А у нас есть выбор после слов Энея? «Мир погибнет!», – передразнил ректора Рей и с треском врезался в косяк двери.
– Осторожно! – хором откликнулись легаты.
– Ничего, – смутился медведь. – Я просто на ходу засыпаю.
– Это все от переживаний. Такая новость! – попытался воодушевить его Сет и тут же съёжился под немигающим взглядом Анагон. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
Легаты отправились наверх, по пути налетая на углы и друг на друга, и лишь Анагон, чувствовавшая себя необычайно бодро, вышла из дома. Следом вышел Сет.
– Прогуляемся вместе?
– Я не против, – Анагон смотрела на воина испытующе, и тот, забегав глазами, недовольно пробурчал:
– Было бы лучше, если бы ты отправилась спать.
– Было бы, – отрезала кошка.
Они вошли в сад и медленно пошли между кустами сирени. В ночной тишине звенели кузнечики, желтые огоньки светлячков то и дело вспыхивали в белых цветах. Где-то на окраине сада шуршала мышь, и чуткие уши котов могли различить каждое её движение. Чувствуя, что у него вот-вот заурчит в животе, Сет спросил:
– Сколько лет прошло?
– Почти десять лет, – тихо отозвалась Анагон. – Ты был там, после того, что случилось?
– Я случайно проезжал мимо, но увидев, что там творится… Я остался, пытался кого-нибудь найти, но безуспешно. Потом мы с Энеем узнали о Пророчестве, и я вновь ездил туда, искал зацепки, которые бы подсказали, где ты можешь быть. Я был уверен, что ты не погибла, но никак не мог отыскать тебя. А потом мне пришло письмо от моего друга-галифакса, что к ним на службу поступила девчонка, очень на тебя похожая. Так ты и нашлась.
– Да, доставила я тебе хлопот, – криво усмехнулась девушка.
Впереди следовал темный участок сада, дорожка стала еле различима, и Анагон выпустила двух ярких птиц, тут же осветивших путь. Сет гордо улыбнулся:
– В прошлый раз ты этого не умела.
– А у тебя было две руки, – оборвала его кошка, впрочем, ту же начавшая мысленно ругать себя: «Боже, я ужасна. Это было очень жестоко. Зачем я это сказала? Тупица». Сет нахмурился:
– Знаю. Это галифаксы. Я вступился за какого-то беспризорника… и получил, – Сет невольно потрогал обрубок руки. Кошка, желая подбодрить его и смягчить свою грубость, проникновенно сказала:
– Но я уверена, что ты и сейчас в рукопашной задашь жару любому из нас!
Сет рассмеялся.
– Спасибо, Фелиса. Однако я не хотел бы драться ни с кем из вас. Вы сильные воины, мне в любом случае не поздоровилось бы.
– Откуда знаешь, что мы сильные? Подглядывал за нами вместе с Энеем?– Воин смущенно кивнул. – Ладно уж. А кстати, откуда ты знаешь его?
– Мы с Энеем были легатами одного ректора. Сдружились в детстве и дружим до сих пор. Он мне помог однажды, и теперь я помогаю ему с вами.
Долгое время они шли молча. Сет все время порывался что-то сказать, но отчего-то не мог начать. Наконец, он собрался:
– Эней просил передать тебе кое-что. Он понимает, что был не самым примерным таном. И просит прощения. В первую очередь, у тебя. И Инвера.
– Эней никогда не попросил бы прощения. Не ври, – девушка удивленно вскинула брови. Чего-чего, а этого она не ожидала.
– Я не вру! И вообще, как ты со мной разговариваешь? – притворно-строго спросил рыжий воин.
– Ты мне ни тан, ни Правитель. Как хочу, так и разговариваю.
Она засмеялась, щелкнула недоумевающего воина по носу, обратилась и побежала, петляя между сиренью. Что бы она ни говорила, ей было важно то, что сказал Сет. «Первый раз я ошиблась в человеке. Эней совсем не бездушный и черствый. Видимо в его жизни тоже было много боли, вот он и закрылся ото всех».
Сет, вздохнув, тоже обратился. В рыжего кота, с длинными ушами, одно из которых было разорвано пополам, с длинной шерстью на задних лапах и сломанным хвостом. Он бросился вслед за кошкой. Они немного побегали по саду и, выдохшись, приняли обычный облик. Девушка облокотилась на забор. Сет поднял глаза к небу и произнес:
– Пора спать. Завтра начнется тяжелое путешествие. Надо быть сильной.
– Все равно не усну, – тут же возразила кошка. – Полнолуние. Да еще и новости такие.
Узкие щелочки зрачков глаз Анагон блеснули в полутьме.
– И грог я не пила… Что вы туда подмешали?
Конюх повел скулами.
– Знаешь, я сказал правду про Энея. Он действительно просит у тебя прощения. За все. И он просил тебе эту книгу передать.
На красной обложке довольно хорошо сохранившейся записной книжки было указано: «Сказки и легенды, собранные Анагоном Грантом, из(затертая неразборчивая надпись)».
– Хах, тезка. «Из»… откуда? Анагон Грант откуда? Может, навещу его как-нибудь. Тезка, да еще и пишет. Нам есть о чем поговорить.
– Не удастся, – вырвалось у Сета, и он тут же пожалел о сказанном.
– Почему же?
– Он живет слишком далеко. За Туманным островом. И у тебя не будет времени теперь.
– Хорошо. Но ты не ответил на мой вопрос.
– Какой вопрос? – притворился парень. Но Анагон лишь закатила глаза:
– Что вы подмешали в грог? – Конюх прикусил губу. – Ладно, знаю, не ответишь. Не выдаешь друга. Я не думаю, что это было что-то вредное. Но эти все ваши секреты… Передай Энею, что я злюсь только из-за этого. За все остальное он прощен, – девушка улыбнулась.
Внезапно что-то закрыло девушке рот и нос, лишая способности дышать. Разум быстро покидал её. Она смогла лишь различить сильный запах мандоры. До её угасающего сознания долетел шепот. Потом она упала, и её облепила темнота.
«Спасибо, полунка».
Клир XI
Проснувшись, Рей долго не мог понять, почему он лежит не на кровати, а около входа в комнату. Голова противно ныла, в горле пересохло. Потом воин вспомнил вчерашний грог, но это не прояснило ситуацию.
