Баала.
– Я вас предупредил, – твердо сказал он. – Если попробуете продать детей сами, а не через храм, их у вас отберу. И эти женщины? Если они решат торговать своим телом, половину дохода должны отдать в храм.
– Хорошо. Мы все поняли, – решил больше не спорить Хуто.
– Добро пожаловать в Тир, – пропустили их стражники. – И вот еще что, – он вновь остановил их и показал, на этот раз, на Паитси. – С ним внимательно. Чернокожие рабы в большой цене. Его могут украсть.
После столь мрачного приветствия никто не радовался густым зеленым рощам и высоченным крепостным башням. Всем безразлично было смотреть на великолепные каменные дома и пышные цветники при входе. А жители приветливо кланялись, улыбались, желали здоровья.
– Чего вы приуныли, – усмехнулся Хармхаб. – Жизнь здесь такая. Люди не виноваты. Посмотрите вокруг: где можно вырастить чечевицу или пасти скот? Одни скалы. Город живет только торговлей. А если главный доход в торговле, то продавать можно все.
– Даже детей? – гневно воскликнула Меритре.
– Мы не вправе осуждать жителей сего благодатного острова. Если боги терпят человеческие жертвоприношения – значит так надо, – развел руками жрец Панехеси.
Хармхаб ходил еще с трудом, опираясь на плечо Сети, но силы возвращались. Пока его спутники отдыхали в тени оливовых деревьев возле торговой площади, он вместе с Сети бродил по городу. Они разыскали среди извилистых узких улочек богатый дом старшего торговца при храме Мелькарта. Сам дом находился чуть ниже двора храма. Храм величаво возвышался над островом. Два священных столба, отлитых из чистого золота сияли в лучах солнца. Слуга пригласил их подняться по каменной лесенке. Высокая дверь распахнулась, и путники с пыльной знойной улице попали в тенистый зеленый садик.
– Мир вам, странники, – встретил их хозяин, мужчина средних лет с выдающимся брюшком и темной густой бородой. Его взгляд пробежался с ног до головы, как бы оценивая товар. – Какое дело у вас ко мне?
– Пусть твой дом не знает нужды, – ответил Хармхаб и показал ему анх с коброй.
Деловое пренебрежительное выражение лица тут же смягчилось. Хозяин провел их в дом. В комнатке с низким потолком, богато отделанной деревом, по стенам теснились полки со шкатулками, горшочками, ровной стопкой лежали свитки папируса. Хармхаба усадили на скамью за простым квадратным дощатым столом. Хозяин предложил гостю вина и фруктов.
– Я долго добирался сюда из Кадеша, – объяснил Хармхаб. – Мы плыли вверх по Оронту, затем перебрались через горы к Белой реке и с плотами сплавились к Тиру.
– Долгое путешествие, – удивился хозяин. – Как вы только не попали в лапы Азиру или еще каким-нибудь разбойникам.
– Ты должен помочь попасть нам на корабль, идущий в Кемет.
– Помогу, – добродушно кивнул хозяин. – Ты вовремя прибыл. Я недавно получил послание от верховного жреца Амуна. Он всюду разыскивает человека с анхом, как у тебя. Если бы ты сегодня не появился, завтра я бы отправил людей на поиски.
– Аменнеф? – удивился Хармхаб. – Что-то спешное? Что-нибудь произошло в Та-Кемет?
– Судя по анху, Великая Каста тебе доверяет. Мне всего лишь приказано встретить тебя и сообщить печальную новость: погиб правитель Тутанхамун.
Крепкая ладонь Хармхаба сжалась сама по себе. Глиняная кружка треснула, разлетаясь на несколько черепков. Вино кровавой лужицей разлилось по столу.
– Как это произошло?
– Случайно. Во время охоты он упал с колесницы. Правитель сломал ногу и сильно расшиб голову. Спасти его не удалось.
– Кто занял место правителя?
– Пока страной управляет Эйя. Но старик еле ходит.
– Что в самой Кемет?
– Бунты землепашцев и ремесленников, недовольства в армии и среди писцов. Нахтимин возглавил армию Севера. Новый полководец решил усмирить племена хабири, но как только он сунулся в Лабан, так тут же начал терпеть одно поражение за другим. В конце концов, убрался обратно с потрепанной армией. Командиры недовольны его бездарным ведением войны. В Оазисах Жизни, что к западу от Хекупта, чиновники проворовались. Земледельцы подняли бунт. Нахтимин попытался успокоить бунт с помощью силы, но старшие командиры отказались идти против народа. Он их разжаловал и прогнал из армии. Бунт кое-как подавили, но народ затаил злобу. Нападают на писцов, ведающих поборами. Сжигают их дома. Все – плохо.
– На юге что?
– Слава Богам, на юге спокойно. Парамессу, Хеви и Мах крепко держат Верхнюю страну в руках.
– Кто будущий правитель?
– Это отдельная история. На трон претендовали многие, чуть не дошло до кровопролития.
– Говори яснее: на кого пал выбор?
– На сына Суппилулиумы.
– Чего? Я не расслышал, – Хармхаб удивленно приподнял брови. – Ты что-то перепутал.
– Посланник в чужеземные страны Ханис от имени правительницы призвал на трон Обеих Земель сына правителя Хатти Заннанзу.
– У меня бред? Что я слышу? Что за ерунда! Что… – Хармхаб не знал, как выразить свое возмущение. – Эйя совсем умом тронулся? А Аменнеф? Что они понапридумывали?
– Это так. Корону Обеих Земель готовы отдать иноземцу, так, как правительница не видит среди окружения достойного божественного супруга и защитника народа Кемет.
– Ты точно понял все правильно, что написал тебе Аменнеф?
– Об этом знает каждая ворона. Суппилулиума долго вел переговоры с правительницей Кемет. Сейчас хеттское посольство вместе с будущим властелином Та-Кемет гостит в Библе. Скоро проследует дальше.
– Они двигаются по суше? – удивился Хармхаб. – Но кругом война. Неужели они столь беспечны?
– В охране больше пятидесяти колесниц. Все воины отборные. Сила немалая. Потом, на воинов Суппилулиумы никто не посмеет напасть. Это правда – Великую Хатти боятся больше, чем Кемет.
Хармхаб лихорадочно думал, что можно предпринять. Но он не мог ничего решить, точно не зная всей ситуации. Надо было осмотреться, прислушаться, только после этого действовать.
– Ты сможешь нас приютить. Ненадолго?
– Смогу, – заверил его хозяин. – Приведи своих спутников. Мой дом большой. Слуги всех накормят и разместят на покой. Но как же корабль? Ты же хотел немедленно отплыть.
– Я решил погостить в столь чудесном городе, если ты не против.
***
Хармхаб мерил шагами сад. На лбу от тяжелых раздумий вздулись жилы. Меритре рыдала у Амени на плече. Супруг, как мог, утешал ее. Девушка, не сгибаясь, стояла в битвах под градом стрел, сама безжалостно убивала врагов с холодом в глазах, но, узнав о смерти Тутанхамуна, разревелась. Ее можно понять: детьми, они росли вместе. Она знала его еще с тех времен, когда у обоих еще не состригли детские локоны. Он был ее любимым младшим братом, товарищем по играм. И Тутанхамун боготворил Меритре. Всегда на праздники присылал ей щедрые подарки. Иногда просто требовал, не как правитель, как брат, чтобы она приехала к торжествам праздника Опета и восседала на пиршестве рядом с ним и Анхсэмпамун. Так он ее обожал.
Меритре никак не удавалось успокоить. Не помог даже стакан крепкого вина. Хармхаба начинала раздражать ее стенания. Конечно, ему и самому было жалко мальчика. Да какого мальчика – правителя. Нет, божественное происхождение не при чем. Он, Хармхаб
