стрелка наворачивала тысячный круг, а ничего похожего не происходило. Напротив, он продрог в холоде подземелья и сидел сгорбившись, обхватив себя руками. Надежда истаяла, и скоро он понял: все, что ему осталось, – это умереть достойно, а еще, умирая, верить, что Ганеша сумеет спасти людей и Марианна будет жить.
Вот неправильный герой и дождался своей битвы. Это же надо – взялся помогать богам! Правильным героям, наоборот, помогают боги. Стоит дойти до решающего момента, они тут как тут. Перенести в безопасное место? Плеснуть живой воды? Пожалуйста! А ему не досталось самого завалящего волшебного лука.
Впрочем, так оно и лучше. Все равно стрелок из него никудышный. Эх, сюда бы армейский гранатомет! Но верный Михалыч остался в прошлой жизни, вместо него пистолет и шесть патронов! «Застрелиться и одного хватит…» – прокралась в голову непрошенная мысль, но Танюшкин отбросил ее, как грязный окурок, и попытался сосредоточиться на чем-нибудь позитивном.
Осторожно пригладил потные волосы на макушке. «Лезут, проклятые! Если так пойдет, к сорока годам лысина, как у отца, появится. Медицина здесь, в Индии, хорошая, наверняка есть у них что-нибудь для роста волос…»
За спиной послышался шорох. Все его спокойствие слетело в один миг. Резко обернувшись на звук, Танюшкин ткнул стволом в темноту и стиснул курок. Осечка! Палец продолжал давить на спуск, но выстрела не последовало.
«Черт! Забыл снять!» – выругался он, и большой палец левой руки дернулся к предохранителю.
– Не стреляй! Я не враг тебе! – прошелестело из темноты.
Говорили на ломаном английском. Танюшкин замер, тяжело дыша и обливаясь потом. Руки его дрожали, и пистолет в них ходил ходуном, упираясь дулом в липкую сырую темноту.
– Ты кто? – подозрительно спросил он, вспомнив слова Ганеши об умении ракшасов принимать чужие обличия.
– Хочешь, зажгу свет? – предложил слабый задыхающийся голос. – Я и так вижу, но тебе будет спокойнее. – Давай, – помедлив, согласился Танюшкин.
Он уже пришел в себя, рассудив, что ракшасы вряд ли бы стали ради него пускаться на подобные хитрости. Невелика птица! Сожрали бы с потрохами, и дело с концом.
Вспыхнул фитилек маленькой глиняной плошки, и Танюшкин содрогнулся, увидев в его прыгающем свете ожив-360-ший скелет. Голый, обтянутый ссохшейся кожей череп с глубокими провалами вместо глаз. Однако мертвец поднял зажмуренные веки, и Танюшкин снова вздрогнул. На него не мигая смотрели яркие светлые, словно граненые глаза оборванца, которого он встречал в городе и видел во сне. – Не пугайся, я еще живой, – сказал светлоглазый, заметив, как изменилось лицо Танюшкина.
– Ты кто? – повторил свой вопрос Слава, не отрывая глаз от держащей светильник руки. Она казалась нереально прозрачной, и все ее кости можно было увидеть, как на рентгеновском снимке.
– Пойдем! – не отвечая на вопрос, сказал светлоглазый. – Покажу оружие.
Огонек светильника поплыл в темноту, то исчезая, то появляясь в поле зрения. Танюшкин, помедлив, последовал за ним. Незнакомец ступал совершенно бесшумно, и Слава слышал только свои шаги и хрипы в легких. Иногда ход сужался, и Танюшкину приходилось протискиваться боком. К счастью, идти пришлось недолго.
Минуты через три светлоглазый остановился и поднял с пола фонарь. Включил, и его мощный луч осветил еще одну просторную пещеру, в углу которой громоздились ящики, по виду армейские. Точно, армейские! Ноздри втянули давно позабытый сладковатый запах оружейной смазки. Первой же находкой оказался прислоненный к стене автомат АК-47 со снаряженным магазином.
– Ну спасибо, друг! – повеселевший Танюшкин передернул затвор. – Тебе бы лучше поспешить домой, пока не началось…
– Они придут оттуда, – незнакомец махнул фонарем в сторону, противоположную от ящиков, где виднелась грубо сколоченная двухстворчатая дверь на ржавых петлях. – Другой дороги нет.
Подойдя ближе, Слава уперся плечом в сырые доски и с силой толкнул скрипучую правую створку. К его изумлению, она поддалась неожиданно легко и с грохотом обрушилась в разверзшийся проем. Когда улеглась пыль, Танюшкин разглядел прямой широкий коридор, который уходил вниз под гору и вместе с лучом фонаря обрывался во мраке.
Он посмотрел на часы и поспешил заняться ящиками. И тут его ждал сюрприз. Танюшкин еще издали заметил в темноте слабое свечение, напомнившее знакомый силуэт гранатомета. Боясь поверить собственным глазам, присел на корточки и осторожно взял в руки грозное оружие.
Бережно провел шершавой ладонью по гладкой холодной стали ствола. Неужели Михалыч? Или его брат-близнец, сошедший с того же токарного станка? Гранатомет, казалось, узнал Танюшкина и пригрелся в руках, как домашний кот.
В ящиках оказались гранаты. Похоже, бандиты торговали оружием и держали под рукой образцы для покупателей или просто на всякий случай. Танюшкин, ощущая в себе удивительное спокойствие, сноровисто, будто и не прошло целых тринадцать лет, зарядил Михалыча и бережно отложил гранатомет в сторону.
Осколочно-фугасная граната – не пулька из Макарова! Это вещь реально страшная. Один раз он выстрелить точно успеет, а больше, может, и не получится. Не предназначено это оружие для стрельбы в пещерах. Заденет ящики с гранатами реактивной струей из заднего раструба – и поминай как звали! Слава зацепился за эту мысль и передвинул несколько ящиков в сторону – зачем лишать себя шанса на второй выстрел.
За спиной хрустнули камешки.
– Ты чего не ушел? – спросил он светлоглазого, оборачиваясь. – Жить надоело?
Тот хмыкнул и демонстративно уселся на ящик. На его страшно худом лице играла блаженная улыбка.
– Не пойдешь? Ну как знаешь! – не стал спорить Танюшкин и перестал обращать внимание на своего странного помощника.
Время поджимало, пора занимать позицию для стрельбы.
«Человеческая техника против демонов. А вдруг получится? – спросил себя Танюшкин, опускаясь на землю и аккуратно выкладывая в рядок три осколочно-фугасные гранаты. Тут же сам себе и ответил: – Очень на это надеюсь, а то человек я простой, боевым магиям не обучен».
Он лег, выключил фонарь и стал ждать. Слева от него притаился светлоглазый. Слава чувствовал резкий запах его пота и слышал болезненное прерывистое дыхание. Он снова попытался вспомнить, где видел эти светлые, словно граненые глаза, и не смог.
Воцарилась жутковатая тишина. Из проема в стене тянуло сыростью. Танюшкин терпеливо ждал, прислушиваясь. Тихо. Ни единого звука.
Ни единого шороха…
Ракшасы!
Они были еще далеко, но он уже ощущал, как пульсирует черная кровь в жилах каменной кладки подземных коридоров, как мерно вздымается и оседает земля, усыпанная острыми обломками.
Внезапно накатила липкая волна паники, и он безвольной куклой вжался в землю. Гранатомет выскользнул из потных рук. Вторая волна заставила его скорчиться. Он забился в судорогах, сжимая голову, которая раскалывалась от пульсирующей боли.
Тамм! Тамм! Тамм!
Их мерные шаги приближались, пронзая тело невыносимой мукой. Воздух загустел, стал горячим и пах кровью. Омерзительная вонь, как на скотобойне. Она мгновенно пропитала все вокруг и липла к зудящей коже.
Вот она, магия, в которую он никогда не верил. Древняя непостижимая сила, смертельно опасная для всего
