нее поплыло…
Хорошо Танюшкин среагировал вовремя и подхватил – а так бы грохнулась прямо посреди зала. Он бережно отвел ее в сторону, безвольную прислонил к стене, исчез и тут же вернулся. Сунул в трясущиеся руки бутылку с водой, которой его снабдили добрые люди из очереди.
– Ты чего? На работе что случилось? Вот уроды! Да плюнь ты на них! – озабоченно бормотал он, нависая над ней как наседка над цыпленком. – Ты, Мариан, сегодня прям на себя не похожа!
– Сс-е-е-го-дня п-п-пя-тое н-н-о-ябр-ря! – слова клокотали и пузырились в горле, как лишний глоток газировки.
– Ну ясное дело! Пятое! Ты что, забыла, мы же билеты поменяли! – терпеливо увещевал ее Танюшкин, озадаченно глядя на Марианну. Ему вдруг показалось, что в ее лице что-то изменилось, но что именно…
– Пятое ноября две тысячи тринадцатого года! – неожиданно четким безжизненным голосом произнесла Марианна. – Понял? Две тысячи тринадцатого!!!
– Твою ж… – наконец врубился Танюшкин, не менее ее пораженный тем, что вместо обещанного будущего оказался в оставленной три недели назад действительности. – Что делать?
– Тебе ничего, а вот мне… – она умолкла на полуслове.
Затем, охваченная страшным подозрением, переключила телефон на «селфи» и уставилась в экран. Танюшкин с беспокойством наблюдал за ее лихорадочными действиями.
– Исчезли! Совсем исчезли! – ее вопль едва не заставил его подпрыгнуть.
– Кто исчез? – испугался Танюшкин, предвидя худшее.
– Морщинки у глаз! Ты что, не видишь?
– Да не было никаких морщин! Точно тебе говорю, – решил успокоить ее Танюшкин. – И потом… ты мне любая нравишься…
– Блин! Я стала моложе на четыре года! Четыре года! А ты? Даже не заметил!
– Ну почему не заметил… заметил, конечно, – неубедительно соврал Танюшкин, но тут же исправился, нашел, как ему казалось, удачный аргумент: – Послушай, Мариан, так ведь вас, женщин, хлебом не корми, дай только стать моложе…
– Улетала начальником управления, а вернулась паршивым младшим менеджером! – не слушая его, говорила сама с собой Марианна. – Сколько сил потрачено! Квартира, машина… Все коту под хвост! А ведь знала, с кем связываюсь! Все ты, Танюшкин! Ты не улетел к черту на кулички в свой Черапунджи, это я из-за тебя… залетела в такую задницу!
– Не, ну я-то чего… – промямлил раздавленный возложенной на него ответственностью Танюшкин.
– Опять оправдываешься! – мрачно констатировала Марианна. – Нет, это надо же! Это даже не эпикфейл! Это, блин, гораздо, гораздо хуже! – она изумленно покрутила головой. – А я-то удивляюсь, почему ни одной эсэмэски! Хотя нет, подожди-ка, подожди-ка… Одна все-таки была… Вот она! «Жду у выхода». Какое, ты говоришь, сегодня число? – голос ее звучал удивительно спокойно, но в нем словно бы похрустывали маленькие острые льдинки.
– Пятое ноября, – решил ничему не удивляться Танюшкин.
– Точно! Как раз в этот день я прилетела из Парижа! Как сейчас помню, первая самостоятельная командировка, и Влад встречал меня в аэропорту. А в январе мы поженились… Слушай, а паспорт? У меня же загранпаспорт выдан в семнадцатом году, а сейчас только тринадцатый!
Перед ее мысленным взором неожиданно возникло мудрое лицо маленького человечка с оттопыренными ушами, называвшего ее «анджали», и вспомнились его непонятные слова о жертвенности.
– Что делать, Слав? – вдруг жалобно, словно ребенок, спросила она, выжидающе глядя ему в лицо широко открытыми глазами.
Он ответил ей долгим серьезным взглядом, а потом вдруг улыбнулся, словно принял важное решение, подхватил на руки и закружил ее по залу – растерянную, но, кажется, все-таки счастливую.
Очередь давно рассосалась, зал опустел, и они очутились рядом с окошком, из которого за ними с любопытством наблюдала молодая веселая пограничница.
– И с несостоявшимся мужем, и с документами, и со всем остальным разберемся! И, пожалуй, стоит начать с паспорта! – услышала Марианна уверенный голос Танюшкина и увидела, как его широкая спина заслоняет окошко паспортного контроля:
– Девушка, вы нам поможете? У нас тут небольшая проблемка с паспортом образовалась…
