после той тяжёлой беседы слегка оправился, когда прогулки заняли своё место в их ежедневном расписании. Конечно, он бывал на улице только под присмотром Хлои, да к тому же – в определённые часы, в качестве терапии. Но скоро час превратился в два часа, потом в три – Эосфор оживал, как больной цветок, за которым начали ухаживать. Его кожа быстро темнела, тело набиралось сил, и вот он уже сам бодро толкал окрепшими руками коляску, перелезал в ванну и на кровать в разы быстрее, чем до этого. Харрис это радовало – на семейных фотографиях он не должен был выглядеть жалким заморышем. Возможно, Годфри и сам подумал об этом, когда позволил им гулять в саду.
Сама же она решительно посвятила всё своё время на то, чтобы подготовить достойный праздник для Лукаса. Хлоя сознательно немного сдвинула их режим, чтобы Эосфора не потянуло в сон сразу после ночных съёмок и изматывающего Рождества. Вскользь обронила пару слов об этом при Заке, чтобы ни у кого не возникло вопросов, если вдруг столь длительное бодрствование окажется подозрительным. Вместе с Джорджиной они подготовили почву: никто не должен был знать об их особенном плане, а если уж свидетели находились – их нужно было ввести в заблуждение относительно этой затеи.
Впервые за всё время, что было проведено в этом доме, Хлоя действительно чем-то увлеклась. Вместе с сестрой Лукаса они выбирали, что приготовят для него, как сделают это так, чтобы не попасться тем парням, что варили на всю эту немаленькую семью. Кухня редко была свободна, но Джо потратила целую неделю, наблюдая за ними, и выяснила, когда можно будет проскочить туда. Хоть каждый раз, как Джорджина входила к ней в комнату, Харрис становилось страшновато – вдруг девочка всё-таки не так хороша, как хочет показаться, и собирается предать её, лишь выжидает момента? – ей на самом деле нравилось заниматься всеми этими тайными приготовлениями вместе с ней. У Хлои не было младших братьев или сестёр, ещё не было детей, и отчаянно не хватало друга, которого можно было бы не отделять рамками отношений «доктор-пациент» – и Джо разом справилась со всеми этими ролями.
Они секретничали – девочка просила у неё советы, расспрашивала о службе, и глаза у неё при этом горели. Харрис понимала, что Джорджина хочет узнать об иной жизни – о чём-то кроме того, что мог приготовить для неё отец. Вряд ли эту девочку ждало завидное будущее, карьера, о которой она могла мечтать – скорее всего, через два-три года она отправится к своему безымянному богатому мужу, чтобы вить из него верёвки для своей семьи. Но Джо тоже была увлечена их общей тайной – и они толком не успевали поговорить об этом. Чтобы устроить небольшой секретный праздник для одного человека в этом доме было нужно преодолеть слишком много сложностей и решить поразительное количество проблем.
Будто между делом к середине второй недели к ним присоединилась и Ребекка. Хлоя подумывала о том, чтобы позвать её самой, но, честно говоря, она побаивалась лезть к кому-то, кто мог не оценить её энтузиазма. То есть, можно было просто пойти к Годфри и напомнить ему про день рождения его сына – но Харрис собиралась сделать этот праздник личным, настоящим, и потому выбрала скрываться вместе с двумя девочками.
Малышка Ребекка появилась в их команде почти случайно – Джорджина жила с ней в одной комнате. Старшая сестра всегда укладывала спать младшую, и каждый раз после этого тоже устраивалась в своей постели. Но что-то поменялось – и Ребекка отправилась на её поиски, когда поняла, что Джо не вернётся в кровать ни через пять, ни через десять минут после того, как покинула их общую комнату.
Именно поэтому, с лёгкой руки этой малышки, в их совместных планах появились такие пункты, как рукодельные поздравительные плакаты и ленточки.
Хлоя чувствовала, как эта увлечённость меняет её жизнь. Она легче усваивала уроки Лукаса, повторяя за ним новую мелодию едва ли не с первого раза, реже проверяла свой телефон – отчего-то была уверена, что в эти недели ничего не случится. Эосфор начал чаще улыбаться, видя её искренний интерес к музыке и к нему самому. Больше он не поднимал никаких мрачных тем и уже через пару дней всё же нашёл, что рассказать о Гавайских островах.
Харрис даже могла бы сказать, что была довольна своей жизнью и своей работой.
Никто не пытался затащить её в постель, она работала с удивительным человеком, которому действительно хотела помочь, училась чему-то новому и ежедневно удовлетворяла свою потребность в шпионских играх.
И ещё, к тому же, ей на счёт поступила первая огромная зарплата, обещанная Годфри. Даже не утроенная – во много раз больше, чем была бы в больнице. Не то, чтобы Хлоя была меркантильной, или могла бы её потратить на что-то прямо сейчас – но всё указывало на то, что когда она вытащит Лукаса из этого дома, то сможет и сама не раз смотаться на Гавайи, чтобы освежить детские воспоминания.
Даже если решит что-то оставить на чёрный день.
Близился праздник. И в этот новый день ничто не предвещало беды. Впрочем, как и вчера – когда Годфри уехал, тишь да гладь, почти весь день они провели в саду, даже поесть умудрились там же. Никого не волновало, где они – и Харрис это вполне устраивало. Но вот сегодня был дождь – редкое событие в Лос-Анджелесе, но так погода хоть немного напоминала зимнюю. Конечно, с настоящей зимой не сравнится, но всё же – хоть что-то.
Утро ознаменовалось тем, что один из с Джо новых сообщников порадовал их своей честностью. Девочек редко выпускали из дома, а Хлое отлучаться было довольно проблематично – заказывать доставку и вовсе казалось плохой идеей. Потому, когда она озвучила, какой подарок хочет преподнести Лукасу на день рождения, Джорджина сразу же сгенерировала план – привлечь того, кто уже однажды им обеим помог.
Рик занимался спортом. И вот неожиданность – тренировки были едва ли не единственным занятием, которое Годфри не обеспечивал своему сыну у себя дома. Парень ездил в город, чтобы посещать зал. И разумеется, временами отклонялся от маршрута, чтобы достать своим сёстрам что-то по их заказам: от мелочей, вроде шоколадок, до чего-то более серьёзного. Он никогда им не отказывал – и Эосфор скорее всего знал о небольшой подпольной деятельности его младших детей, но закрывал на это глаза. Может, считал это небольшой тренировкой
