имени через арабское ибн (сын), например Ибн-Мухаммед. За этим может идти имя деда, прадеда и т. д.; 5) нисба, прилагательное, означающее место, откуда происходит данное лицо, —Ширази, Исфахани, Бухарайи и т. д. К этому может присоединяться прозвание по профессии, какому-либо внешнему признаку и т. д., но это не обязательно. Надо заметить, что арабское абу в Иране и Средней Азии очень часто (особенно в широких массах) применялось в усеченной форме Бу. Так, Бу-Тахир — то же, что Абу-Тахир. В этих же странах арабское ибн могло заменяться просто звуком -и- между именем отца и сына (Насир-и-Хосров — то же, что Насир ибн-Хосров). В Средней Азии ибн часто читают и произносят в форме бинни.
Так как книга рассчитана на более или менее широкие круги читателей, то провести в ней какую-либо единую систему транскрипции или транслитерации не было возможно. Имена собственные даны в соответствии с традицией русского классического востоковедения. Подлинный текст дается применительно к начертанию современного таджикского литературного языка, но с некоторым упрощением (без применения специальных знаков, которые могли бы только затруднить русского читателя).
ПРИЛОЖЕНИЕ К ЭЛЕКТРОННОЙ ВЕРСИИ
Глава пятнадцатая
О получении удовольствия[361]
Знай, о сын, что если ты влюбишься в кого-то, ты не должен не избирательно совокупляться, пьяный ты или трезвый, потому как семя[362], которое исходит из тебя, это плод будущей души и личности[363], поэтому, раз занимаешься этим, это не должно происходить, когда ты пьян, потому что (совокупление) в этом состоянии имеет пагубные последствия[364].
Правильнее и предпочтительнее[365] этим заниматься в трезвости. Однако не предавайся этому всякий раз, как тебе вздумается; это только животное[366] не знает, когда это нужно, а поступают так, как только находят повод. Но человек, в свою очередь, должен выбрать правильное время (года) и тем самым, он будет отличаться, как человек от зверей.
Касательно своих женщин и юношей, не ограничивайся склонностью к тому или иному полу, таким образом, ты сможешь получить удовольствие в обоих видах для себя, и никто из двух не будет тебе врагом. Как я уже сказал, чрезмерное совокупление вредно[367], однако не заниматься этим также пагубно.
Избегай этого в жаркую погоду или в сильный холод, потому как в эти времена года половое сношение оказывает самое пагубное влияние[368], особенно на пожилых мужчин. Из всех сезонов весна наиболее лучшая, когда погода умеренная, дождь изобилует и весь мир счастливее. Затем и сила нашего тела, которая является маленьким миром - так же ведет себя, и настроение становится умеренным; и кровь в наших венах усиливается вместе с семенем, и тогда люди сами по себе хотят близости и удовольствия.
Так, помимо нашей воли появляется возбуждение, и не будет дурных последствий. И в этом отношении тебе следует отказаться, насколько это возможно, пускать кровь из своих вен в разгар жары или сильных холодов. Если ты испытываешь избыток крови, снизь это посредством того, что тебе можно: блюдами и напитками (вино и т.д), однако не пей и не ешь того, что тебе нельзя.
Летом пусть твои желания склоняются к[369] юношам, а зимой к женщинам, но пусть в этой главе об этом будет сказано кратко.
Примечания
1
РК — „этих советов“.
2
РК — „немощь и оскудение“.
3
РК — „тебе досталось увещание“.
4
Н читает тира, но, несомненно, лучше читать набира, как у РК.
5
Добавлено по РК.
6
Н — „из потомков Кей-Хусрау“.
7
Н добавляет: „и Фирдоуси“. По-видимому, это добавление излишне. Абу-л-Муаййад Балхи — поэт середины IV в. х. (X в. н. э.). Краткое упоминание о нем в „Лубаб ал-албаб“ Ауфи (изд. Е. G. Browne, т. II, стр. 26). Одно из его прозаических произведений — „Аджаиб ал-ашья“ частично дошло до нас с дополнениями Абу-Мути Балхи, автора начала VII в. х. Произведение вто было посвящено саманиду Нух ибн-Мансуру (976-997). Помимо этой книги, у него была, видимо, еще работа, содержавшая рассказы про древних царей Ирана, упоминаемая в персидском переводе истории Табари, принадлежащем везиру саманидов Абу-Али Бал’ами (лит. Лукноу, 1874, стр. 40). Прозаическая „Шах-намэ-йи Муаййади“ упоминается также и у Ибн Исфендиара (18) и в анонимной „Истории Систана“. Эти указания позволяют заключить, что „Шах-намэ“ эта была закончена еще до 352 г. х., года окончания перевода Табари. Кроме прозаических работ, Абу-л-Муаййад писал также и стихи, и его перу принадлежит первая поэтическая обработка на языке дари легенды о Иосифе Прекрасном, как об этом упоминает Фирдоуси в своей „Юсуф у Зулейха“ (изд. Ethe 19): „Один — Бу-л-Муаййад, который был из Балха и похвалялся своим познанием, первым он об этом повел речь, сказал так, как он [это] слышал“. Из его стихов до нас дошло всего 19 бейтов, но, как установил С. Нефиси, по ним можно судить, что у него было три поэмы, написанные метрами мутекариб, хазадж и хафиф. Вероятно, строки, написанные мутекарибом, относятся к его „Юсуф у Зулейха“. Ср. статью С. Нефиси „Абу-л-Муаййади Балхи“ в журнале „Шарк“ (Тегеран, Исфенд 1309, стр. 129-136), „Каве“, год 5-й, вып. 2, стр. 7–9, вып. 8, стр. 10 и вып. 1 6-го года, стр. 15-16, а также примечания Нефиси к изданию „Кабус-намэ“, стр. 195–201.
8
Н читает туро, но явно нужно исправить на ту азу.
9
Как доказано издателем персидского перевода „Марзбан-намэ“ Мирзой Мухаммед ибн-Абдалваххабом Казвини (см. М. М. Qazwini. The Marzuban-nama. GMS, VIII, Leiden, 1909, Предисловие, стр. V), автором этой книги,, написанной на табаристанском языке, является не Марзбан ибн-Рустам ибн-Шервин, а Марзбан ибн-Рустам ибн-Шахркар ибн-Шервин ибн-Рустам ибн-Сухраб ибн-Бав ибн-Щапур ибн-Кайус ибн-Кубад. Он был современником Кабуса, деда автора нашей книги (9761012), и проживал в замке своего отца в горах Фарим или Парим и Щахриар-кух. У него скрывался Фирдоуси после своего разрыва с султаном Махмудом. Табаристанский оригинал „Марзбан-намэ“ до нас не дошел, но сохранились две новоперсидские переработки этой книги, одна под названием „Равзат ал-укул“, выполненная при румском сельджуке Рукнаддин Сулейман-шахе II (1200-1203) в
