раз бывал, потому что именно с севера от города протекала река.
На всякий случай я решил проверить, успели ли наши ребята всё с плотов разгрузить… Подошёл к реке и остановился, вдыхая полной грудью свежий, после Алтарного, воздух. Надо ведь было убедиться, что наших плотов и груза на пляже нет…
А вот будь я занят по-настоящему важным делом, мне бы и в голову не пришло сюда идти! Проверил, блин, на свою задницу!.. Или не задницу…
Впрочем, уже неважно… Что случилось, то случилось…
А важно то, что в реке — там, где её струи быстры и прозрачны — растёт одна водоросль. Есть её нельзя, поэтому полезным ресурсом она раньше не считалась. Ровно до того момента, как местные ткачи, во главе с Мариной, не решили искать новые материалы…
Оказалось, что водоросль эта весьма интересно размножается. Её споры переносят по реке местные рыбы.
Вот только споры маленькие, и рыба просто так их жрать не будет. Но если из споры растёт пух, то в воде она напоминает какую-то небольшую медузку, которые местные лупоглазые не прочь проглотить — хотя бы на пробу.
Надо ли говорить, что высушенный пух оказался ничуть не хуже хлопка? И надо ли говорить, что его количество в воде было просто огромным? Только и успевай отлавливать!
И вот тут-то и кроется корень моего затруднительного положения…
Потому что, обозрев пляж, я невольно зацепился взглядом за добытчиков этого пуха. Точнее, добытчиц, которые по причине своей возни в воде одеты были… Прямо скажем, не слишком одеты. Так, слегка…
И вот я, великая приманка крокодиллы, победитель двухсот «торговцев», скромно забывший о своём подвиге — и вообще почти полумиллионер по баллам… Сижу, значит, на земле, подтянув под себя ноги так, чтобы скрыть неудобную причину приземления… И всеми силами пытаюсь отвлечь мысли — да-да, весь их табун! — от того вида, к которому мои глаза сами собой возвращаются и возвращаются…
Потому что там, в воде, я вижу прекрасное!.. В количестве двадцати одной штуки… И мой организм реагирует, как и положено молодому, здоровому и половозрелому организму…
К счастью, реакция не затрагивает мозги. А значит, пока ещё не мешает соображать.
К несчастью, реакция в моих белых штанах, хоть и модернизированных, но всё ещё весьма узких — слишком хорошо видна окружающим.
И если я встану, то о моих мыслях узнаю не только я, но и любой, кто навстречу попадётся.
Одно утешает: я тут не одинок!.. Нас в этой западне человек десять оказалось… Трое рыбаков, двое стражников. А ещё я и четверо добытчиков, неосторожно выбравших время и направление для выхода из Алтарного. Кстати, приятели этих четверых на прекрасный вид по каким-то своим причинам не отреагировали. И спокойно ушли.
А вот у нас — возникли проблемы…
Девушкам-ткачихам-то хорошо! Они работают! Склоняются на мелководье к водной глади, окунают нежные руки в воду, быстро-быстро рвут споры, а потом выпрямляются… Откидывая волосы назад…
И как бы я ни пытался думать о другом в последние десять минут — не получается! И даже заставить себя отвернуться не могу… И да — это западня! Ловушка! Засада! Если я захочу увеличить количество людей в нашей группе, то я вот так же пошлю всё женское население что-нибудь в воде рвать! А рядом мужиков поставлю, вооружённых и строгих!
Потому что ещё минут десять-пятнадцать, и мозги у меня начнут медленно деградировать до уровня неолитического охотника. Останется только встать, подойти к воде, выбрать ту, что милее всех, замахнуться дубиной, чтобы не сильно сопротивлялась….
Так, нет! Не думать…
Вот от таких неолитических охотников и нужно будет выставлять охрану! Причём, с оружием в руках! И тогда уже неолитический охотник окажется в западне. Уйти не может, а привычным способом получить желаемое не получается. А тут я, значит, выскочу: с пером и ножом. И куском шкуры, на которой написан контракт на вступление в группу и личную верность мне. Надо только кровью подписать, и чтобы СИПИН подтвердил.
А ещё я выкуп потребую! Серебром и медью! И монетками для доступа к Алтарю Вознаграждения.
В общем, со всех сторон годный план! Девушек, кто согласится, «в замуж» пристрою, много денег заработаю, новых брутальных мужиков в группу привлеку! Стану богат, силён — и Кукушкин будет сам меня искать!
Надо же…
Оказывается, иногда бабло побеждает зло, добро… И даже природные позывы.
Я наконец-то встал, распрямился во весь рост, оглядел оставшихся на берегу неудачников… И ушёл.
К сожалению, сама проблема никуда не ушла. Она осталась со мной — и, по всей видимости с каждым одиноким гетеросексуальным мужиком-колонистом…
Так что штаны надо делать плотнее в области паха. И свободнее… И карманы добавить!
Дневник Листова И.А.
День пятьдесят шестой. Ствол, должок и догадки
Сказать по правде, впечатлённый происшествием у реки, я решил как можно скорее обезопасить себя от подобных ловушек. В результате просидел четыре часа, измываясь над своим белым комбинезоном в «редакторе»… И, слив три тысячи четыреста баллов, остался доволен результатом.
Теперь все три моих комбинезона делились на майку и штаны. Штаны были хорошие, с карманами — там, где надо. И на штанинах сбоку — ещё пара карманов, как у брюк-карго. Надо же где-то вещи таскать? А верхняя часть брюк стала достаточно широкой — и сделанной из достаточно плотного материала — чтобы скрывать то, что я молодой и временами озабоченный кобель…
Впрочем, по результатам экспериментов, девушки из группы на меня не действовали так, как вчерашние ундины. И не сказать, что у нас симпатичных не было. Были, почти все!.. Я уж молчу про Кострому, если про её характер не знать!.. Чего уж там, в наше время на Земле вообще было сложно найти несимпатичных людей.
И, тем не менее, наши девчонки из группы у меня острой реакции не вызывали. По всей видимости, играло свою роль наше совместное проживание, полное конфликтов, а ещё общее прошлое, до краёв наполненное грязью, потом и кровью.
В общем, экспериментировать со штанами надо было не здесь, а за пределами нашего отгороженного уступа. Но повторять вчерашние приключения ой как не хотелось… Меня вообще ужасно интересовал один вопрос: смогли ли оставшиеся девять неудачников покинуть западню? Или так и сидели, пока девушки не ушли в город с добытым пухом?
Но я был стойким, смелым, решительным… Поэтому не пошёл проверять, а занялся насущной работой. А точнее, полезным созидательным трудом.
Короче, делал топоры. Вообще после появления пластика наши инструменты
