в социальном смысле. В русском фольклоре коллизия мачеха — падчерица приобретает социально-бытовую конкретность, что увеличивает художественные достоинства сказки.
Мотив гонимой падчерицы — одна из форм идеализации социально обездоленного. В более примитивных сказках, например в исландских, падчерица просто вознаграждается чудесными силами как обездоленная. В восточнославянских идеализация углубляется, падчерица наделяется положительными чертами характера.
Мотив злой мачехи и гонимой падчерицы широко распространен и в других странах, но главным образом в качестве вводного мотива.
Сказки о пасынке, оклеветанном мачехой, так же как сказки о младшем брате, оклеветанном женой старшего брата, имеют иной источник, чем сказки о падчерице (пережиток группового брака).
«НИЗКИЙ» ГЕРОЙ ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКИ
1
В народной волшебной сказке — два основных типа героя. Один из них — эпический, его делают героем «благородное» происхождение, юношеские подвиги и красота (Иван-царевич, например). Другой — «низкий», «не подающий надежд». Он занимает низкое социальное положение, плохо одет, презираем окружающими, на вид ленив и простоват, но неожиданно совершает героические подвиги либо получает поддержку волшебных сил и достигает сказочной цели. Второй тип героя — сугубо демократический — особенно характерен для волшебной сказки.
В международном фольклоре есть несколько видов героя, «не подающего надежд». Для сказок североамериканских индейцев, например, характерен образ «грязного мальчика» («обожженное пузо», «тот, кто мочится под себя» и т. п.) — бедного сиротки, гонимого соплеменниками.
«Низким» героем является и «лысый паршивец» в сказках тюркских и монгольских народов. Эта колоритная фигура встречается не только в волшебных сказках, но и в анекдотических и особенно часто в новеллистических.
Появление этого «низкого» героя в сказках ряда народов Востока выражает их исторически сложившуюся культурную общность, на основе которой возникла близость фольклорных образов и мотивов. Рассмотрим общие черты образа «лысого паршивца» из сказок различных народов Востока.
Образ «лысого паршивца» часто встречается в турецких и азербайджанских сказках. Там он обычно сын бедной вдовы либо младший и беднейший из трех братьев. В начале сказки он всегда характеризуется как «не подающий надежд»:
«Когда-то была вдовая женщина, и был у нее лентяй — плешивый сын. Этот мальчик целые дни никуда не ходил, лущил у печки кукурузу и ел. Однажды мать и говорит ему: „Эй, мальчик! Что ж ты такое делаешь? С утра до вечера валяешься у очага, как кот под печкой. Никогда мне ничуточки не поможешь“»[419].
«У Ахмеда была старая мать, и жили они в маленькой хате. Он был настолько ленив, что ел только тогда, когда прохожие клали ему пищу прямо в рот; если же они этого не делали, он оставался голодным»[420]. Ахмед иногда забывал, как его зовут (мотив «незнайки»).
«Жила-была старуха по имени Фаты, звали ее Фаты-тары. У нее был сын Кечаль-Мамед, у которого была парша на голове»[421]. Голодный Кечаль (по-азербайджански — «паршивый») крадет у матери моток ниток, чтобы купить кишмиш, и мать продает никчемного сына в рабство.
«Было то или не было, а у одной женщины было три сына и дочь. Самый младший из сыновей был немного придурковатый и целый день только и делал, что катался в золе»[422].
Во всех приведенных вступлениях плешивый характеризуется как существо ленивое, никчемное, которое лежит на печи, в золе и грязи.
Иногда уже во вступлении лысый паршивец изображается не просто никчемным человеком, а обездоленным. Дунганская сказка начинается так:
«Некогда жили три брата. Старший и средний были богатые, а младший — бедняк. На голове он носил шапку, сделанную из бараньего желудка, а поэтому все его называли „плешивый“. Старшие братья всегда были одеты в отличные одежды и ездили на прекрасных конях. Младший же с утра до вечера пас овец. Каждый раз, когда он вечером возвращался с пастбища, старшие братья без всякого повода набрасывались на него и задавали ему трепку. Кроме того, они держали его постоянно впроголодь и одевали во все драное»[423].
Не подающий надежд плешивый неожиданно оказывается героем. В азербайджанской сказке Кечаль-Мамед, проданный в рабство, обращает на себя внимание: «Посмотрел главарь и понял, что за семь верст не подойдешь к мальчику, такая у него ужасная парша. Чешуйки парши спустились у него до самых глаз, а из глаз искры сыплются, — видно, что он очень смышленый кечаль»[424]. Мамед оказывается человеком необыкновенной силы и смелости. Он разбивает колом баню, где живут демоны, борется с ними, добывает чудесные предметы, побеждает демонов-женщин и женится на младшей из них.
В турецкой сказке придурковатый Кель-олан, лежавший в золе, показал себя героем, когда дэв похитил его сестру. «Когда он встает из золы, то поднимается такой ветер, что все пахари бросают плуги и разбегаются»[425]. Он выковывает булаву и ею убивает дэва. Сюжет этот типичен для волшебно-героической сказки.
В другой турецкой сказке[426] дракон похищает яблоки из царского сада. Младший брат спускается за драконом в колодец, старшие сыновья оставляют его там. Героя спасает птица. Возвратившись в город, он принимает вид плешивого, служит у ювелира и исполняет трудные задачи царевны-невесты. Такая «временная плешивость» героя характерна для волшебно-героической сказки.
Кечаль фигурирует не только в героических сказках, но и в волшебных, где ему помогают чудесные силы.
В турецкой сказке «ленивый мальчик»[427] герой долгое время ничем не интересуется. Мать дает несколько грошей знакомому купцу, чтобы тот купил что-нибудь юноше «на счастье». Купец покупает обезьяну, с помощью которой герой достает золото и невесту.
В азербайджанской сказке о ленивом Ахмеде герой подслушивает разговор птиц и узнает, как можно вылечить индийскую царевну. Он приобретает богатство и счастье.
Одна из сказок о ленивом плешивце представляет разработку широко распространенного сюжета «По щучьему велению»: ленивец, посланный матерью за водой, ловит в Дунае чудесную рыбу, которая исполняет его желания. В конце сказки мать спрашивает сына: «„Коли ты в силах делать такие вещи, нельзя ли тебе уничтожить твою плешь и стать добрым молодцем?“ А плешак говорит: „Да, можно“. Лишь только он сказал, как его научила рыба, — плешины исчезают, и он становится прекрасным молодцем, как четырнадцатидневная луна»[428].
Другая турецкая сказка[429] содержит анекдотические эпизоды «дурак и береза», «дурак на дереве», «уговор с хозяином о службе — не сердиться» и т. п.
Сказки о «лысом паршивце» очень популярны у народов Средней Азии — туркмен, узбеков, казахов, киргизов, а также у среднеазиатских арабов[430] и у выселившихся из Китая дунган. В среднеазиатских сказках анекдотические и новеллистические сюжеты преобладают над
