Все: включая восставших, зрителей, Златногорскую троицу и даже Платза, замерли и принялись смотреть.
Триумвират вышел на переговоры.
— Мы требуем, чтобы вы прекратили это немедленно! — Златочрев вскинул руки.
— Вы сейчас не в том, не в том!.. положении, чтобы требовать что-то. Требовать здесь будем мы! — Ширпотрепп ткнул карамелью в сторону Триумвира.
— Мы расцениваем это, как восстание, — заговорил уже Супримус. Голос его был холоднее охлажденной воды со льдом, хранившейся в холодильнике.
— Вы все делаете правильно!
— Ну что ж, — белобородый член Правительства оказался лицом к лицу с главой восставших. Ширпотрепп даже сделал дополнительный шаг вперед. — И против чего же вы восстаете?
— А вы что, не можете догадаться, догадаться!.. сами?! — продавец музыкальных инструментов обвел Триумвират свободной рукой.
Восставшие замерли в ожидании. Каждый из них мог выдвинуть свою точку зрения, такую же, как у Ширпотреппа, но слегка другими словами. Дела, идущие плохо и терпящие крах попытки это исправить…
Хотя, говоря откровенно, для исправления они не делали почти ничего — или, предпринимали попытки, которые оказывались неудачными, и тут же бросали дело. Ширпотрепп не столько внушил им вину Триумвирата, сколько вытащил эту мысль из закромов их душ и переместил в мозг, притом — главную его часть.
— Мы хотим процветать! Хотим, чтобы наше дело шло, шло!.. в гору. Чтобы все было так же хорошо и процветающе, как в Златногорске! — после этих слов главы восставших Платз еле-заметно улыбнулся и начал слушать с еще большим удовольствием. — А вы, вы!.. нам этого не даете! То, как вы все устраиваете, то, как ведете дела — какая еще может быть причина? Вы не даете нашим мечтам сбыться…
Он сделал паузу, выжидая ответа. И ответ последовал — незамедлительно.
— Нельзя превратить Сердце Мира во второй Златногорск, господин, потому что нам не нужно два одинаковых города. К тому же, сходств с этим прибрежным местом у нас намного больше, чем вы думаете. Не считая, конечно, погоды, — Супримус сделал небольшую паузу, чтобы слова его усвоились в головах восставших. — А что касается ваших претензий… господин Ширпотрепп, если не ошибаюсь? Так вот, вы считаете виноватыми других — то есть нас — хотя виноваты лишь вы сами.
— На нас нет никакой, никакой!.. вины! Мы хотим быть похожими на наших кумиров, но не можем, не можем!.. сделать этого — в этом виноваты вы, сумасбродный Триумвират со своей… политикой!
Последнее слово глава собравшихся выплюнул, как муху, вдруг попавшую в суп.
— Нет, господин Ширпотрепп, это вы не даете себе быть такими, как ваши кумиры, не мы. Что вы сделали для того — назовите хоть одну вещь, — чтобы достичь этих ваших высот? И что мы — опять же, назовите мне хоть одну вещь — сделали для того, чтобы помешать нам? Посмотрите вокруг. Почему-то все остальные не решили восставать, и я не думаю, что виной всему страх. Просто они не испытывают ваших проблем, потому что хоть что-то делают и, как это там говориться, «не метят все в Фусты». Вы просто не можете признать, что вся вина только и только на вас.
— Вы не даете деньгам работать! — парировал Ширпотрепп. Заслышав эту фразу, «как бы мэр» ухмыльнулся и подался чуть вперед.
— Мы позволяем этим деньгам существовать, — ответил уже Златочрев. — Мы создаем их!
— Это не аргумент! Вы…
Где-то в толпе закашлялся Платз, и продавец музыкальных инструментов невольно обернулся в сторону раздражающего звука. Ширпотрепп так и замер с открытым ртом — такое же происходило с жрецами, когда перед ними являлась автора их божества.
— Ну если и вы здесь, — промямлил глава восставших. — То я тем более, тем более!.. не отступлюсь. Это благое знамение — для свершения благих, благих целей! Мы…
— Ладно, будь по-вашему, — внезапно заговорил белобородый Триумвир. — Считаете, что мы не даем вам чего-то? Неправильно все делаем? Пожалуйста. Встаньте на наше место и попробуйте править сами.
Супримус сделал жест руками, указывая на горящую башню и приглашая Ширпотреппа внутрь.
Внутри главы восставших началась борьба — мысли накидывались друг на друга с жестокой свирепостью, сменяясь кровавым калейдоскопом.
— А я ведь говорил, говорил! — повернулся он к остальным. — Теперь все, все!.. наладиться!
— Ты что творишь, Супримус! — Златочрев навис над ухом Триумвира. — Это же безумие!
Белобородый член Правительства в черном костюме лишь толкнул своего коллегу, чтобы тот подвинулся в сторону.
Ширпотрепп гордо зашагал вперед, под взглядом людей, птиц и каменных водостоков. Он миновал Триумвират в полном составе, уступивший ему дорогу, и вскоре прошел чрез ворота горящей башни Правительства.
Жара ударила в лицо. Языки пламени сузили кольцо и обхватили практически весь нижний ярус — огонь разжирел, выпустил свои когти и намертво вцепился в башню.
Под ногами главы восставших что-то хрустело — это были стеклянные осколки от треснувшей трубы, внутри которой до этого сыпались золотые философы.
Ширпотрепп миновал казначея, тяжело дышавшего на полу — температура уже приближалось к критичной для всего золотого, в том числе — и дракона.
Где-то наверху, на самом высоком ярусе, пламя принялось обгладывать Философский Камень.
Ширпотрепп осмотрел плоды своих трудов — что-то постоянно грохалось тут и там, падало, загоралось и окончательно съедалось пламенем. Продавец музыкальных инструментов лизнул карамель — все снова заискрилось, и пожар принял какие-то волшебные, первородные оттенки всех вариаций красного.
Ширпотрепп представил, как поднимается ввысь с помощью какой-то неведомой силы, словно бы за спиной вырастают крылья, и оказывается на внезапно потухшем балконе.
Так оно и произошло.
Когда глава собравшихся открыл глаза, он увидел там, внизу — все Сердце Мира: и здания, и людей. За ним наблюдали не только те, кто собрался на улице — объятые огнем морды каменных драконов тоже внимательно изучали, но только сверху вниз.
Ширпотрепп вскинул руки. Вот оно — теперь он точно сделает так, чтобы дела шли в гору. К черту старый Триумвират — да здравствует новое, обновленное Правительство! Да здравствует новый Златногорск!
— Мы слишком долго терпели эту несправедливость, — заговорил он. — Но начиная с сегодняшней минуты, все будет по-новому!
В этот момент, видимо, почувствовав всю пафосность, шпиль с треском упал вниз и осколками засыпал брусчатку — благо, с противоположной стороны башни.
— И для начала, — Ширпотрепп надул живот. — Мы перестроим башню и избавимся от старых… недоправителей…
Глава восставших поднял карамель — но вместо того, чтобы несколько раз лизнуть ее, разгрыз и проглотил, поморщившись от приторной сладкости.
