зоопарк. Интересно, правда? — продолжала куда-то клонить подруга.
— Я с ними поговорила. Они оказались вполне вменяемыми. Даже мнение своё насчёт Чернокрылых поменяли. Ты знала, что они считали нас виновными в убийстве цветочницы? И сторожа. И нашей факультетской преподавательницы.
— На полном серьёзе, что ли? — округлила глаза Кагата.
— Они собирались развернуть на нас настоящую охоту, без шуток. И тут такая я. Рассказала им, как дело обстоит, Ли Фаний Орл всё подтвердил, и тема была исчерпана.
— Хочешь мою экспертную точку зрения? — заговорщически наклонилась ко мне Кагата. — В тот день, когда у тебя впервые появились крылья, ты прошла стадию инициации. Прямо как у ведьм, ага. После этого должно было многое поменяться. В частности, отношение к тебе окружающих.
Я напрягла память и мысленно вернулась к тому вечеру, когда Инычужи прикинулись моим парнем, чтобы отвадить Ро Тондия, и состоялся первый поцелуй. Вспомнила боль в области лопаток, отражение призрачных крыльев в зеркале, их скоропостижное исчезновение и то, какой бешеной спиралью впоследствии закрутилась моя жизнь.
И вот, меня уже больше не сторонятся на факультете.
Сио Лантий во мне души не чает.
Ли Фаний Орл — дракон несчастный — от него не отстаёт. Даже наручники в ход пустил.
А теперь меня находит очаровательной вся шпионская тусовка. На вечеринку пригласили. Денег дали. Да с такой дикой популярностью о будущем можно было бы не беспокоиться (если б только оно у меня имелось).
Официантка принесла напитки, которые мы с Кагатой наугад выбрали в меню. Пузырящийся апельсиновый тоник в полулитровом стаканчике ухватила я. Подруге достался малиновый коктейль, и мы принялись цедить напитки через трубочку.
— Эффект от крыльев, — авторитетно заявила Кагата, — сродни действию магнита. К тебе сейчас многие неосознанно тянутся, ты для них лакомый кусочек и центр гравитации. Так что будь осторожна.
— О себе лучше переживай, — буркнула я. — Сама в точно таком же положении.
— Не-не-не, — покачала пальчиком подруга. — У меня опыт есть. И лидерские качества. Я умею управлять толпой. Кагата Киг в каждой компании только потому звезда, что знает меру. Когда уйти, а когда остаться, где ввернуть острое словечко, а где желательней смолчать — великая наука, между прочим. Не овладеешь ею, как положено, обязательно увязнешь в неприятностях. Лично я считаю, что не высовываться — для тебя самый оптимальный метод, ты уж не обижайся.
Она, безусловно, была в чём-то права. Гораздо удобнее затаиться эдаким мышонком в норке, шнырять себе тихонько туда-сюда в поисках пропитания и шустро возвращаться в укромный уголок.
Но что делать, если в твою нору запустил лапу кот и ты уже не уверен в своей безопасности?
Да-да, говоря «кот», я подразумеваю тыквоголовых. Они ведь среди прочих тоже на меня глаз положили, с дороги хотят убрать. Может, прямо сейчас за мной следят. Может, я до вечера не доживу. Какое уж тут «не высовываться»?
Глава 36. Свойства магнита
Итак, я была магнитом. И у этого магнита спустя дополнительный час модной охоты появилось платье — самое шикарное на всём побережье. Описать? Что ж, попробую.
Вообразите себе ткань, переливчатую, точно расплавленное золото. Добавьте экстравагантной асимметрии к длине подола, пышности за счёт слоёв фатина, летящие рукава, треугольный вырез опасной глубины — и, думаю, вы получите некоторое представление о том, в чём именно была намерена красоваться на вечеринке Нойта Сарс.
Кагата поначалу выступила против столь вопиющей эклектики, ибо на манекене наряд смотрелся больно уж невразумительно. Но после примерки судейское мнение изменилось кардинальным образом.
«Бери, — распорядилась подруга. — Сразишь всех наповал. Сколько той жизни, в конце-то концов!»
Вот я и взяла. А потом ещё в магазинчик серк-ри завернула, чтобы подобрать себе последнюю модель взамен утерянной.
Напоследок мы перекусили в забегаловке с занимательной вывеской, где анимированный младенец в двухмерной графике дубасил ложкой повара в белом колпаке. И выдвинулись в подступающие сумерки домой, дабы заняться финальными приготовлениями.
Там нас встретил депрессивный Сио Лантий — ну прямо брат-близнец Птицы-Весень (та тоже была не в духе и сидела в своей клетке словно в воду опущенная). Наблюдать за тем, как мне делают макияж, он предпочёл из дальнего угла спальни, хмуро подперев подбородок рукой. И Кагата только диву давалась, как нам с ним удалось ужиться под одной крышей.
— Это он только сегодня такой недружелюбный, — сказала я, прикрыв веки для нанесения теней. — Ревнует. А может, завидует.
— И то, и другое, — подал голос напарник из угла.
— Слушай, Сио Лантий, — обратилась я к нему. — У тебя когда в первый раз крылья появились? Ты потом начал что-нибудь необычное замечать?
— Мы с профессором давно знакомы, — отозвался тот. — Года три точно. Однажды мы крепко поругались, он замахнулся и сразу меня раскусил. Хм. Необычное? Не знаю, разве что глядеть на меня стали теплее, чем раньше. Незнакомые девушки мне улыбаются. Иногда номер просят. Я же красавчик, вроде бы…
Кагата пакостно захихикала.
— Ы-ы-ы. Вроде бы. Ага. Смотри, Нойта, он у тебя надеется ревность вызвать. А ты села, как статуя, и сидишь, не трепыхнёшься. Расстраиваешь парня.
— Да ну вас! — запсиховал тот. — Я пошёл.
И выскочил за порог, словно его метлой погоняли.
Мы с подругой синхронно расфыркались.
Сгущались сумерки, разгорались фонари, марафет был наведён, а с платьем установились вполне дружеские отношения, и во время моего торжественного спуска по пожарной лестнице оно ни за одну шероховатость не зацепилось.
Туфли и сумочка к нему прилагались капризные, но и с ними был найден общий язык.
— Дойдёшь сама? — как бы невзначай поинтересовался Сио Лантий, который валялся в гамаке среди деревьев вплоть до моего появления. — Телохранитель не нужен?
— Нужен, пожалуй, — поколебавшись, признала я. — Тыквоголовые не дремлют. И у меня плохое предчувствие.
Одну тыкву я заметила почти сразу, как вышла за калитку. Она торчала из тёмных кустов на шесте, прикинувшись элементом садового интерьера, и выглядела безжизненной. Но в провалах глазниц то и дело мелькали шальные отблески.
Вторая тыква примерещилась мне, когда мы огибали лесную опушку. Если бы не фонарь, который вдруг вспыхнул посреди сумрачной аллеи, несчастного случая было бы не избежать. Тыквоголовый в чудном вязаном свитере нёсся на фиджимеро прямо нам навстречу, еле увернулись.
И хотя вокруг нас было полно беспечных отдыхающих, меня не покидало ощущение чего-то зловещего, иррационального, словно две реальности — наша и чужая — сомкнулись здесь, в курортном городке, и теперь соперничали друг с другом. Наша пыталась защитить. Чужая же атаковала наобум, бессистемно, без чётко структурированного плана.
Ветер улёгся, и с моря не доносилось ни шороха,
