Огрызаясь из всех орудий, «Сивуч» начинает склоняться вправо. Черкасов ворочает все круче, чтобы не подставлять противнику борт. Еще четверть часа, и уже большая часть орудий канонерской лодки выведена из строя. Врагу огрызаются лишь две последние пушки. Развязка уже близка. Понимая это, Черкасов кладет «Сивуч» на обратный курс и подводит по борту «Корейца», чтобы получить хоть минутную передышку.
Теперь весь огонь неприятеля принимает на себя «Кореец», который продолжает идти вперед.
Рвущиеся снаряды засыпают «Кореец» осколками и заливают каскадами воды. «Кореец» отвечает изо всех пушек. Пока ему везет и прямых попаданий нет. Вскоре «Кореец» получает несколько попаданий навылет. Его спасает только то, что дистанция боя запредельно мала и германские снаряды прошивают его корпус насквозь, взрываясь уже за бортом. В какой-то момент «Корейцу» удается подвернуть в темноту и скрыться из глаз противника, но через несколько минут прожектора снова его нащупывают.
Очередной осколок рвет на «Корейце» провода централизованного управления стрельбой. Теперь каждое орудие стреляет само по себе. Повреждения быстро нарастают. Вскоре рвутся паровые трубы. Падают ранеными подносчики кормовой пушки. Их страшные крики доносятся на мостик. Гибель кажется неотвратимой. Но командир по-прежнему ободряет команду с мостика. Несмотря на град летящих мимо осколков, Федяевский все еще каким-то чудом жив. Пример командира вдохновляет офицеров и матросов. На гибнущем «Сивуче» нет ни отчаяния, ни паники. Каждый делает свое дело. Унтер-офицер Шацкий чинит проводку управления огнем. Разумеется, она вскоре будет снова перебита, но пока командир получает возможность корректировать стрельбу. Машинный кондуктор Ермил Репин перекрывает пар, вырывающийся через разорванную трубу, и ставит запасную. Телеграфный унтер-офицер Ильин крепит оборванную антенну. Разорванную снарядами орудийную прислугу оттаскивают в сторону. К последним пушкам становятся все, кто еще может подтаскивать снаряды, и «Сивуч» снова открывает огонь.
Еще два-три удачных залпа, и крейсер пустит «Корейца» ко дну. Но наводчику носовой пушки улыбнулось счастье. Будучи ослеплен прожектором и почти не видя цели, он навел пушку на прожектор и удачным выстрелом сбил его в воду. Все мгновенно погрузилось во тьму.
Ближайший немецкий крейсер временно прекратил стрельбу, пытаясь ввести в действие кормовой прожектор. А затем, поворачивая в темноте, немцы окончательно теряют «Корейца». Вскоре на крейсере включают резервный прожектор и начинают поиски потерянной жертвы. Но «Кореец» уже медленно отходит от места боя в полной темноте. Именно в это время принимает свое последнее решение и командир «Сивуча» Черкасов. Видя, что у «Корейца» появился шанс выскочить из ловушки, он направляет свою канонерку прямо на врага, прикрывая этим маневром уходящего товарища и вызывая весь огонь противника на себя.
В 1934 году в Париже вышла в свет книга капитана 2-го ранга А.П. Лукина «Русские моряки во время Великой войны и революции», основанная на воспоминаниях очевидцев. В данной книге была и глава «Гибель "Сивуча" основанная на воспоминаниях бывшего члена комиссии по расследованию обстоятельств гибели «Сивуча» лейтенанта Бердяева. А потому послушаем Лукина: «…Канонерки продолжали свой путь на Моонзунд… В течение получаса сплошное молоко опять окружило их, когда вдруг туман поредел и длинная колонна силуэтов показалась близко, слева от них.
Это шли главные германские силы… Расстояние до них было всего 5 — 6 кабельтов… Как потом выяснилось, немцы сперва увидели только один силуэт. Благодаря извращению тумана приняли его за "Славу". Мгновенно вспыхнули прожектора, и все дредноуты, во главе с флагманским "Позеном", открыли по "Сивучу" ураганный огонь…
Но почти моментально туман снова сгустился… Старший из командиров, командир "Сивуча", сделал прожектором сигнал "Корейцу" — "идти по способности в Моонзунд", а сам лег на него. Сознавая неминуемую гибель обеих канонерок, капитан 2-го ранга Черкасов повернул своего "Сивуча" прямо на врага, с целью принять на себя всю силу его огня и тем дать время "Корейцу" скрыться во мгле…»
Позднее историки установят, что «Сивуч» и «Кореец» приняли неравный бой с двумя крейсерами и четырьмя миноносцами, при этом нанесли повреждения крейсерам «Аугсбург» и «Танн», предположительно потопив один миноносец.
Крейсера уже начали отворачивать в сторону, когда к месту боя подошли главные силы германской эскадры — дредноуты адмирала Шмидта. Против них утлые канонерки были уже бессильны…
Из книги воспоминаний А. Зернина: «В белом прожекторном луче вдруг вынырнул из темноты силуэт медленно уходившего "Сивуча". Почти с ним рядом оказались неприятельские миноносцы. "Сивуч" сильно пострадал при первой схватке и имел опасный крен.
С неприятельского крейсера вылетел в небо ярко засиявший голубоватым светом шар, — осветительный снаряд, — и стал медленно падать в море, освещая цель. За ним непрерывно стали вылетать другие, разливая вокруг "Сивуча" мертвенный, но яркий свет.
Все неприятельские суда сразу открыли по "Сивучу" беглый огонь. Стреляли жадно, бессистемно, — в упор, — навалившись всем животом. Вокруг "Сивуча" бил целый лес каскадов. Они светлыми саванами быстро вздымались из воды и неспешно исходили тонкою алмазной пылью. За ними в страшной пляске взметались другие, падая и вырастая вновь.
"Сивуч" не двигался. Лопнули паровые трубы. Повреждены машины. Рухнул мостик, увлекая за собой раненого командира. Корабль остался без головы…
Нет. Капитан 2-го ранга Черкасов встает из-под обломков и среди растущего хаоса подымается на ростры, продолжая управлять огнем оттуда. Но умолкают орудия, перебита прислуга, и, однако, бой продолжается, потому что на "Сивуч" уцелела одна 75-миллиметровая пушка. И эта пушка все еще стреляет.
На рострах вспыхивает пожар. Огненные языки тянутся к небу. Пожар разгорается, и в огненном нимбе последний раз виден командир…
С крейсера залп, и капитан Черкасов исчезает, разорванный на части и сметенный в воду…
Пожар растет. Борт накаляется и багряно-темной полосой рдеет над водою. И через докрасна раскаленный борт все стреляет та же чудом сохранившаяся пушка. "Сивуч" весь в пламени клонится мачтами к воде, но продолжает бой.
Два новых массивных силуэта вырастают с неприятельской стороны… Гремит залп орудий крупного калибра.
Глухим взрывом, точно стоном, отдается с "Сивуча"»… Он разрывается пополам и исчезает под водою. Мгновенно все погружается во тьму…»
Все было кончено. Канонерской лодки "Сивуч" больше не существовало…
Из книги капитана 2-го ранга А.Л. Лукина: «Открыв огонь по головному дредноуту, "Сивуч" самоотверженно пошел на смерть… Среди грохота пальбы, водяных смерчей, дыма, огня, лохмотьев тумана шел "Сивуч" на врага… В потоках обрушившихся на него фонтанов воды, в облаках пара из разбитых труб, с зияющими пробоинами и свернутым носом, он мужественно стрелял из всех своих орудий.
— Крепись, Петр Нилыч! — кричал старый боцман на мостике своему командиру…
