Сегодня имя адмирала Дубасова мало что говорит читателю. Если о нём что ещё и помнят, то только то, что в декабре 1905 года адмирал подавил восстание в Москве. Именно за это имя Дубасова было предано анафеме. Если о нём вспоминали, то исключительно по Маяковскому…
И всё же не будем торопиться в окончательных оценках, а познакомимся с личностью одиозного адмирала подробнее. Право, он того стоит!
Мастер минных атак
Весной 1877 года русская армия устремилась в турецкие пределы. Россия протянула руку помощи братской Болгарии. Благоухали сады, солдат дурманил аромат цветущих яблонь и абрикосов. Полки шли на юг, на юг…
С ходу, форсировав Дунай, армия устремилась дальше. Однако в её тылу оставалась мощная турецкая флотилия – почти пять десятков боевых кораблей под началом опытного флотоводца Гуссейн-паши. Эту флотилию необходимо было если не уничтожить, то, по крайней мере, изгнать из районов переправ. За это трудное и опасное дело взялись несколько десятков моряков-балтийцев, у которых даже не было кораблей. Зато было новое, неведомое туркам, оружие – «мины-крылатки», которые они с осторожностью выгружали ночами с покрытых рогожей телег. Во главе отряда стал капитан 1-го ранга Иван Рогуля, с ним вызвались пойти отчаянные добровольцы: лейтенанты Дубасов, Скрыдлов, Шестаков.
Фёдор Дубасов принадлежал к известной морской династии. Старый русский дворянский род Дубасовых восходил своей историей к XVII веку. Фамилия упоминается в родовых книгах Тверской, Калужской, Смоленской и Пензенской губерний.
В своё время отец лейтенанта служил на Чёрном море и отличился в турецкой войне 1828 года. Морскую же свою родословную Дубасовы вели от славного петровского бомбардира Автонома Дубасова, геройски павшего при абордажном взятии шведского бота «Эсперн» в далёком 1709 году. С тех пор по воле Петра Великого на их фамильном гербе красовалась серебряная галера с золотыми вёслами – память о подвиге пращура.
Следуя фамильной традиции, Фёдор Дубасов в 1863 году с блеском закончил Морской корпус, с производством в корабельные гардемарины. В восемнадцать лет совершил своё первое кругосветное путешествие, по окончании которого поступил на академические классы и успешно окончил их в 1870 году.
Весной 1877 года балтийцы были настроены решительно, но пока они тряслись по разбитым валахским дорогам к неблизкому Дунаю, над рекой уже прогрохотали первые залпы. Армейцы и не думали сидеть сложа руки, моряков ожидаючи. И когда турецкий фрегат-броненосец «Люфти-Джелиль» попытался было пробиться к одной из переправ, он был расстрелян армейскими артиллеристами, взорвался и затонул на глазах у обескураженного Гуссейн-паши. А на следующий день прибыли на Дунай и балтийцы.
Дубасов, как приехал, так сразу – на берег, взял бинокль и стал рассматривать затопленный броненосец.
– Вот те на! – аж присвистнул. – Потопить-то потопили, а флаг снять позабыли.
Другие офицеры флотские тоже бинокли взяли. Точно! Над полузатонувшим неприятельским броненосцем развевался на мачте кроваво-красный турецкий флаг с полумесяцем и звёздами.
Этого русские моряки стерпеть не могли. Уже через полчаса в приёмной местного армейского начальника генерал-майора Салова сидел лейтенант гвардейского экипажа Фёдор Дубасов.
– С чем пожаловали? – осведомился генерал, с интересом разглядывая морского гвардейца.
– Прошу у вашего превосходительства разрешения мне на снятие турецкого флага с утопленного броненосца! – кратко доложился тот.
– Но ведь это опасно, господин лейтенант? – покрутил седой ус Салов. – Вот ведь и лазутчики доносят, что турецкие суда там уже намедни видели.
– Не опасней, чем в штыковые атаки хаживать! – ответил лейтенант.
Ответ генералу понравился.
– Ах, молодость, молодость, – вздохнул он. – Впрочем, на войне как на войне. Поиск разрешаю и желаю удачи!
Старшим в поиск решил идти сам капитан 1-го ранга Рогуля. Кроме него, вызвались адъютант императора полковник Струков, есаул Дукмасов и, конечно же, сам Дубасов. В полночь на трёх паровых шлюпках храбрецы вошли в Мачинский рукав и, сбавив ход до малого, пошли мимо неприятельских позиций. Было тихо. Лишь где-то вдалеке слышалась редкая ружейная стрельба да ржали под берегом стреноженные кони. На подходе к «Люфти-Джелилю» столкнулись с первой неожиданностью – сразу три турецких монитора, все под парами, с боевым освещением.
– Никак, днём будут пытаться снять с корабля механизмы, – вполголоса резюмировал Рогуля. – Надо поторапливаться!
Две шлюпки остались в стороне, прикрывая третью. Дубасов тихо подошёл к борту разбитого броненосца, по-кошачьи взобрался на мачту, боцманским ножом перерезал фалы и уже с флагом в руках прыгнул в шлюпку. На обратном пути ещё умудрились подобрать в камышах обожжённого матроса с уничтоженного броненосца. Так и вернулись с флагом и пленником.
Генерал Салов был доволен:
– Лихо, лихо! Хоть сейчас к нам в пехоту записывай!
А боевая страда на Дунае только начиналась. В мае сильный отряд турецких кораблей внезапно появился у города Браилова, что расположен неподалёку от Мачинского рукава. Неприятельские броненосцы сразу же создали серьёзную угрозу армейским тылам. Турки были настроены весьма решительно. Надо было срочно что-то предпринимать. Моряки совещались недолго.
– Надобно произвесть диверсию, и обязательно с успехом. Только это заставит турок отказаться от своих намерений, – предложил каперанг Рогуля. – Атаковать же следует на паровых катерах, их уже подвезли.
Командиром выбранных для атаки катеров был назначен Фёдор Дубасов. В ночь на четырнадцатое мая под проливным дождём от браиловской пристани отошли четыре катера, тотчас взявшие курс на Мачинский рукав, где располагались турецкие корабли. Головным шёл «Цесаревич» под началом самого Дубасова, далее в двадцати саженях «Ксения» лейтенанта Шестакова, «Джигит» мичмана Персина и «Царевна» мичмана Баля. Светила луна, проглядывавшая сквозь разрывы дождевых облаков. По команде Дубасова катера перестроились в боевой порядок.
На часах было два с половиной пополуночи. Наконец вдали показались неприятельские корабли. В середине рукава стоял на якоре крупный бронированный монитор, несколько далее под берегом ещё один, за последним угадывались контуры ещё одного парохода. Намётанным глазом моряки быстро определили своих противников: посреди реки флагманский «Сельфи», далее у берега «Килидж-Али», а далее канонерка «Фетхуль-Ислам». Всё это лучшие корабли Гуссейн-паши. Времени для долгих раздумий не оставалось. Конечно, хорошо бы атаковать сразу все суда, но сил для этого явно недоставало – решающее слово было за Дубасовым.
