На следующее утро, приехав на службу, Лосев доложил послу о результатах встречи у министра и генерале Артюхове, через которого будут осуществляться контакты с военным ведомством.
— Так говорите, он ваш старый знакомый? — внимательно выслушал Ван Цзясан.
— Да. Вместе воевали на 1-м Украинском.
— Это хорошо. Пригодится в деле.
В этот же день вместе с послом они выехали в Министерство иностранных дел СССР, где Лосев был представлен министру и руководителям отдела, после чего началась текущая работа.
Она касалась поставок советского вооружения в КНР (безвозмездно и по договорам), подготовки китайских офицеров в военных училищах и Академиях, выездах на учения, разработке совместных договоров и целом ряде других вопросов. Трудиться приходилось много. И все это время Николай не забывал о главном — поиске своего сына. Мысль о котором завладела всем его существом.
Для начала Лосев навестил ЗАГС Октябрьского района, в котором проживали до войны они с Таней, надеясь получить сведения о рождения ею ребенка. Неудача. В 41-м в результате попадания «зажигалки» в учреждение, располагавшееся в деревянном доме, оно полностью сгорело. Затем, получив информацию о всех детских домах в столице, стал объезжать их по выходным. Тоже безрезультатно. Установочные данные на ребенка были весьма скудными. Имелся только возраст — девять лет. Имени он не знал. Фамилия предположительно Лосев или Малышев.
Миновали осень с зимой, наступила весна.
Как-то раз, возвращаясь вместе с Артюховым из Тулы, где с одного из режимных предприятий отгружалась военная техника для Китая, заехали по дороге в березовую рощу с озерком. В багажнике имелось что-то вроде сухпая, загруженного в багажник по приказу заводского военпреда.
За время, что прошло, они ещё больше сблизились. Лосев побывал у Артюхова в гостях, тот жил в трехкомнатной квартире на Варварке. Познакомился с его женой и дочками.
— А ну-ка, Олег, займись столом, — сказал Артюхов водителю. — Перекусим.
Водитель расстелил на зеленом берегу плащ-палатку и принёс из машины картонный ящик. Поочередно выложил на пятнистую ткань буханку хлеба, палку сервелата, молодые пупырчатые огурцы и изрядный кусок сыра. В завершение поставил бутылку коньяка, а к ней две «Боржоми».
— Молодец военпред, понимает службу, — оценил генерал. — Нарезай всё и тащи стаканы.
Пока мыли в прозрачной воде руки, всё было готово.
Сержант взял пару бутербродов с колбасой и сыром, Артюхов добавил паштет и бутылку минералки. Вернувшись к машине, шофёр Олег устроился в салоне. Они же разлили по стаканам коньяк, звякнули ими и принялись закусывать.
— Да, привольные тут места, — окинул взглядом озеро штабист. — Хорошо посидеть с удочкой на зорьке.
— Неплохо, — согласился Лосев.
— Ты последнее время какой-то смурной. Что-нибудь случилось?
И Николай рассказал о сыне.
— Получается, всё это время ты о нём ничего не знал? — спросил Артюхов.
— Не знал. Как и о гибели Тани, — вздохнул Лосев.
— Да, дела, — задумался генерал. Затем вдруг оживился: — Послушай, а давай подключим к поискам одну серьезную организацию?
— Какую?
— Министерство государственной безопасности СССР.
— Шутишь?
— Никаких шуток. У меня там приятель большая шишка.
«А почему нет?» — подумал Лосев и согласился.
Спустя полчаса, подкрепив силы, отправились дальше. В Москве Артюхов завёз Лосева в китайское посольство: «Ну бывай. Я с тобой свяжусь».
Через три дня вечером, когда Николай работал в кабинете с документами, на столе зазвонил телефон.
— Лосев слушает, — поднял трубку.
— Здорово, атташе, — донесся знакомый баритон. — Завтра в пятнадцать я к тебе заскочу, поедем на Лубянку.
— Ясно, Борис Васильевич. Спасибо.
— Пока не за что.
Лосев вернул трубку на рычаг и, закурив очередную папиросу, встал. Подойдя к окну, распахнул створку окна в сад и глубоко затянулся. Там с черемух опадал белый цвет, в траве скрипели кузнечики.
Ровно в назначенное время к посольству подкатила генеральская «Победа». Лосев, сбежав с крыльца, вышел за ворота и уселся в салон.
— На Лубянку, Олег, — пожал руку приятель.
Заурчав мотором, машина тронулась с места. Спустя пятнадцать минут въехали на площадь Дзержинского с бронзовым монументом первого чекиста, а оттуда по проезду — во двор главного здания МГБ. Здесь автомобиль припарковался на стоянке, и генерал с полковником вышли наружу, направившись в бюро пропусков. Оттуда, получив пропуска, вошли во второй подъезд. Там охрана в синих фуражках проверила документы, и они направились к лифту, который бесшумно вознёс обоих на третий этаж. Из небольшого холла загибавшимся коридором проследовали вдоль ряда пронумерованных дверей, остановились у высокой двери с бронзовой табличкой «Приёмная».
Артюхов вошел первым, Лосев за ним. Представились адъютанту в звании майора, тот, сняв трубку одного из телефонов, доложил об их прибытии.
— Проходите.
Они шагнули в дверной тамбур. В просторном кабинете с окнами выходящими на площадь и портретом генералиссимуса на стене их встретил лет сорока пяти человек в гражданском костюме, чем-то похожий на популярного актера Крючкова.
— Здравствуй, Борис Васильевич и вы, товарищ Лосев, — хозяин кабинета поочередно пожал руки вошедшим. — Присаживайтесь.
Гости уселись на стулья у приставного стола, хозяин занял свой под портретом.
— Три чая, — нажал кнопку селектора. — С чем пожаловали?
— Рассказывай, Николай, — взглянул Артюхов на Лосева.
Тот подробно изложил проблему, чекист внимательно выслушал.
За спиной приоткрылась дверь, девушка в белом фартуке и кружевной наколке, подойдя, выставила с подноса три чая с лимоном в подстаканниках и вазочку с эклерами. Молча вышла, прикрыв дверь.
— Угощайтесь, — прихлебнул из подстаканника хозяин кабинета. — Как звали вашу невесту?
— Малышева Татьяна Александровна. Тысяча девятьсот двадцать первого года рождения.
— Где жила в Москве?
— Шаболовка, дом 74, квартира 3.
Отставив чай в сторону, вынул из письменного прибора листок бумаги с карандашом, записал.
— Значит, мальчику должно быть девять лет? — поднял глаза.
— Да, — кивнул Лосев.
— Уже большой пацан, — глотнул из подстаканника Артюхов. — Сделай, что можешь, Владимир Иванович.
— Постараюсь, — ответил тот, положив листок рядом. — Ну а как поживает товарищ Мао?
— обратился к Лосеву.
— Спасибо, хорошо.
— Да, в своё время
