«10 октября 1932 года на Днепровской гидроэлектростанции состоялся торжественный митинг по поводу пуска первой очереди станции – пяти энергоблоков Днепровской гидроэлектростанции имени В. И. Ленина (на Днепре, у города Запорожья, ниже днепровских порогов)».
Выдержка из газеты «Правда».В высоком небе над Солянкой[1] кувыркались голуби. А далеко внизу, задрав вверх русоволосую голову в тюбетейке, за ними восхищенно наблюдал мальчик. Ему было десять лет, звали Димом.
Потом, взблескивая на солнце, стая унеслась в сторону Москва-реки, а мальчик, подхватив стоявший рядом бидон, потащил его дальше. Углубившись в хитросплетенье переулков, миновал арку старинного пятиэтажного особняка с табличкой на фасаде «Лучников» и оказался в небольшом дворе, затененном старыми липами.
В дальнем его конце, под раскидистым вязом, сражались в домино несколько пенсионеров, а сбоку от арки компания пацанов играла в пристенок[2].
– О! Докторенок! – радостно завопил один, собиравшийся в очередной раз метнуть гривенник, а остальные с интересом уставились на Дима.
Все они были из соседнего Зарядья, с которым ребята Солянки традиционно враждовали, и встреча хорошего не сулила.
– Ну, я, – остановившись, нахмурился Дим. – Чего надо?
– Га-га-га, го-го-го! – дружно заржала вся компания, подталкивая друг друга локтями и переглядываясь.
– А давай стыкнемся[3], – сунув руки в карманы, подошел к нему самый рослый, в сбитой на затылок кепке и клешах, по кличке «Тарзан», вслед за чем ловко цыкнул слюной Диму под ноги.
Парень был года на два старше, шире в плечах и с косой челкой.
– Что, прям здесь? – прищурился Дим, покосившись на стариков (те увлеченно щелкали костяшками).
– Зачем же? – ухмыльнулся Тарзан, перехватив его взгляд. – Айда туда, – и кивнул на узкий проход рядом с аркой.
Пропустив Дима вперед, вся компания проследовала за ним, и ребята оказались у замшелого каменного сарая. Там было пусто, исключая прянувших в стороны двух кошек. Место, как говорят, располагало, и все остановились.
– Ну, докторенок, заказывай гроб, – шмыгнул носом Тарзан, после чего, втянув голову в плечи и сжав кулаки, принял бойцовскую стойку.
Дим молча поставил бидон у двери сарая, затем подошел к сопернику вплотную и сделал то же самое.
– Щас Тарзан ему даст, – утер соплю самый мелкий из пацанов, а остальные четверо окружили пару.
В следующий миг та закружилась в вихре ударов, и через минуту все кончилось. Тяжело дыша, Дим утирал ладонью разбитую губу, а Тарзан валялся на траве, раскинув руки.
– Как он его… – протянул кто-то из ребят, а остальные принялись поднимать вожака и приводить в чувство.
– Это называется апперкот, – просипел Дим. – Кто следующий?
Желающих больше не нашлось, но зарядьевцы обещали поквитаться, после чего высокие стороны расстались. «М-да, хорошее дело бокс», – размышлял Дим по дороге домой. Начиная с зимы, после уроков он регулярно посещал секцию бокса в спортивном обществе «Динамо».
Там, в числе еще нескольких десятков мальчишек, Дим качал мышцы, молотил «грушу», учился нападать и защищаться в спаррингах.
– С тебя, оголец[4], может выйти толк, – как-то сказал ему пожилой тренер. – Ты прямо создан для боя.
Войдя в гулкую прохладу подъезда, Дим поднялся по широкой, с чугунными перилами лестнице на четвертый этаж и нажал черную кнопку на двустворчатой высокой двери. За ней тихо звякнул запор, и левая половина отворилась.
– Димочка! – всплеснула руками возникшая на пороге старушка в пенсне. – Да ты никак опять дрался?
– Немного, – улыбнулся внук. – Вот керосин (в бидоне булькнуло), куда поставить?
– Отнеси в кладовку и сейчас же приведи себя в порядок, – покачала головою бабушка.
На звуки разговора из анфилады комнат появился высокий сухощавый старик с бородкой – это был Димкин дед – и хитро уставился на мальчишку.
– За что на этот раз, позвольте спросить? – поинтересовался он, подойдя ближе.
