казалась столь запутанной.
Просто слишком горько было думать о всё минувшем.
О былом великолепии.
О былом крахе.
Матушка правда старалась, подбирая наставников таким образом чтобы хоть он, самый младший ребенок, оправдал их с отцом надежды. Груз возложенные на него ожиданий порою казался Шани невыносимым.
Он знал — множество юношей по всей стране, и, вероятно, даже его родные братья отчаянно завидовали его положению. Наверное, эгоистично было иногда мечтать о жизни простого ребёнка. Об обычном, не благородном происхождении, о не обременённых властью родителях, о любящих братьях и сёстрах, в чьих глазах не блестел холод неприязни.
Больно было знать, что всем своим существованием он был обязан только двум фактам — Девон оказался вычеркнут из линии наследования, а Никко родилась девочкой.
Слишком часто Шани тыкали лицом в ошибки брата — он тоже был любознателен и непоседлив, он тоже летал на своём драконе словно бы родился на его спине, словно бы сам он крылат, словно бы был его частью, так естественно и привычно это было для ребёнка — истинно драконья душа.
До того, как всё рухнуло.
До того, когда Девон взял больше, чем был способен вынести, защищаясь. До того, как он иссушил свои меридианы, истощил внутренний источник, став несостоятельным как сайши.
Калекой.
Который точно не мог быть лицом империи.
Придворные часто обвиняли Девона в женоподобности, говорили о нём грязные вещи, за которые должно бы вырвать их лживые языки. Но отец почему-то это игнорировал. Всегда игнорировал.
Как почему-то всё те же придворные игнорировали женственность и изящность самого Владыки. Отец был высок, да, но талия его была узка, а движения грациозны. Тонкая длинная шея и длинные же волосы создавали образ обманчиво хрупкий, иллюзорно безобидный.
Говорили, Страж в материальном своём воплощении был таким же. Потому что Дха'авир'е заключали в себя всё, и в каждом Высшем заключалась и мужская и женская ипостась, и сами они выбирали как называться и выглядеть.
Говорили, Эйрен Великий был таким же.
Говорили, отец был не потомком Эйрену, а единокровным братом. Что породил его сам Страж, жаждая спасти свой угасающий народ.
Чушь, конечно.
Но народ верил в эту чушь.
Отец действительно не был похож на выходца из клана Олэй, кем являлся по рождению… В отличие от своих братьев и сестры, пусть дядюшка Руни и не был родным им по крови. Да и те же Веарди и Арека, да даже сам Шани явно пошли или в сторону матери, или в Олэй, будучи крепче, приземистее, коренастее.
Только Никко и Девон были более все иных похожи на отца.
И не только внешностью, пожалуй.
Им не сиделось на месте…
Брат и сестра рвались в странствие, и при первой же возможности покидали дом, отправляясь навстречу неизвестности. Как и отец когда-то в юности, на своём пути к воцарению…
То, что поощрялось и славилось в их отце, ставили им в вину.
Как иронично…
Да, Шани хорошо знал историю империи и династии Талэ.
Но знать — не значит любить.
Любил он истории гораздо более древние. Те, что можно найти в священных писаниях. Те, что жрицы рассказывали на проповедях. Те, что повествовали о рождении их вселенной, о Праматери и Творцах. О других мирах и их народах. О древних богах. Об одном из них, что пошёл против всех, став Убийцей Светил…
О драконах.
Изначально была только бесконечная и необъятная пустота Первородного Хаоса. В нём не было ничего и было абсолютно всё. Смертным невозможно осознать, что он такое, это вне их понимания.
Но зато сама пустота осознала себя.
И тогда появилась мысль.
И мыслью той была «Ианэ» — вселенная, что родилась из неё.
И мыслью этой сама себя воплотила Праматерь, Эйра.
Взяла она двенадцать капель своей сути и создала Творцов, что по задумке её зажигали звёзды и создавали миры, каждый — свой. И каждый Творец создал по миру. Кто из глины, кто из камня, кто изо льда, а кто из жаркого пламени, на свой вкус и по своему разумению слепил для них жителей — так появились первые народы Ианэ, в которых Праматерь вдохнула души.
Дала она народам, внукам своим, бессмертным и вечно юным, знание о таинстве сай'и — сути мира, которой можно повелевать при должном умении. А чтобы контролировать это, создала она Свет и Тьму, Абеша и Дха.
Свет рассказал первым народам о всём материальном — о дожде и ветре, о стихиях и них самих. Вложил Абеш в эти народы со своим знанием частицу собственной сути, наделил их даром, и стали те называться Светлыми.
Тьма рассказала обо всём духовном — о душе и смерти, об искусстве и разуме, о снах и грани миров. Те народы, что вняли её мудрости, стали тёмными, неся в себе благословение Дха.
Но на закате Первой Эпохи Дха и Абеш поссорились, решая, что же важнее — материальное или духовное. В результате их дуэли оба погибли, лишившись тел. Разозлённая и расстроенная произошедшим, Праматерь, воскресила своих детей и наказала им создать своих наместников, каждый из которых будет отвечать за что-то одно из того, что раньше контролировали Свет и Тьма, а сами они должны были удалиться в Безвременье, и уже оттуда наблюдать за Ианэ, не вмешиваясь, как делала и она.
Так появились Светлый и Тёмный Пантеоны.
Абеш породил Риду, богиню лета, плодородия и деторождения; Миаш, богиню семьи и брака; Хаши, бога весны и юности; Эмиша, бога осени и старости; Ариташа, бога морей и водной стихии; Олите, богиню зимы, снега и холода.
Дха породила Саинэ, богиню смерти, правосудия и справедливости; Вениа, бога времени и памяти; Таиша, бога надежды и веры; Лийаш, богиню искусства и вдохновения; Арана, бога войны и власти.
Их нарекли третьим поколением Высших, но первыми, кого истинно называли богами.
С их появлением началась Вторая Эпоха, ознаменовавшаяся приходом смерти в Ианэ. С тех пор, как бесконечный свет Абеша перестал пронзать всё и каждого, даря вечную жизнь, в миры пришли старость, увядание и гибель. Раньше неразрушимые оболочки перестали быть таковыми, и, дряхлея, те обращались в прах, чтобы души отправлялись на суд Саинэ или, минуя его, сразу в новую жизнь, разум же сливался с сутью мира, дополняя и формируя её, а тело возвращалось в землю. Но вместе с тем, ставшие смертными народы миров Ианэ получили взамен возможность создавать саму эту жизнь — производить на свет себе подобных. Способность рождать детей… От плоти и крови своей, а
