никто во всем мире не смог бы усвоить пищу, которая прежде была предложена Татхагате, брамин выбросил остатки риса в воду и вернулся к Благословенному. Учитель прочел для него еще одно наставление:
«Брамин, не думай, что, сжигая дерево, ты обретаешь чистоту. Мудрые знают, что загрязнения ума не победить внешними ритуалами. Если бы так обреталась чистота, сжигатели трупов становились бы святыми быстрее остальных, поскольку они каждый день сжигают древесину. Праведными становятся не те, кто бросает ветки в огонь, а те, кто очищает разум изнутри. Сам я ничего не сжигал с целью очищения. Но вместо этого я зажег пламя мудрости и оттого озаряю все вокруг светом подлинного знания. Я завершил духовный путь и одержал окончательную победу над своим умом. Человек вроде меня достоин почтения. Брамин, твоя гордыня и пустые ритуалы — тяжелое бремя, которое ты несешь, словно вязанку дров. Гнев в твоем уме — дым, что оскверняет пламя мудрости. Ложные представления, за которые ты держишься, — куча пепла, что не позволяет огню разгореться ярко. Брамин, в своих ритуалах ты используешь ковш из золота или серебра. Подобно этому я использую язык для своего обряда Дхаммы. Твои церемонии проходят на берегу реки, мои — в сердцах живых существ. Укрощенный ум — это пламя огня, которое я раздуваю. После своего ритуала ты омываешься в водах Сундарики — я же позволяю существам погрузиться в воды благородного восьмеричного пути. Берега, с которых люди окунаются в эти воды, — четырехчастное очищение нравственности[110]. Если несколько человек одновременно купаются в твоей реке, вода становится мутной. Но воды благородного восьмеричного пути остаются чистыми и прозрачными, даже если в них купается бесчисленное множество существ. В этих водах мудрые смывают пятна умственных загрязнений и, обретя чистоту, достигают берега ниббаны. Этот путь называется благородным, и многие восхваляют его. Истина, Дхамма, обуздание чувств, святая жизнь, высшее достижение — все это обретается благодаря практике срединного пути[111]. Развивая благие качества, человек встает на правильный путь и зовется дхаммачарием — живущим в согласии с Дхаммой».
Испытав неописуемое воодушевление от слов Будды, брамин вознес хвалу Учителю и выразил желание принять прибежище в трех драгоценностях. Вскоре он получил монашеское посвящение и достиг архатства, практикуя медитацию прозрения (vipassana).
Брамин, потерявший урожай
Однажды брамин из Саваттхи принялся расчищать поле недалеко от реки Ачиравати, готовясь к посевной. Благословенный знал, что благодаря добродетельному поступку, совершенному в прошлом, этот человек может стать вошедшим в поток, поэтому свернул с главной дороги и отправился к берегу реки. Поскольку брамин придерживался ложных взглядов, при виде Будды он не выразил почтения и продолжал работать, не проронив ни слова. Учитель сам обратился к нему: «Брамин, чем ты занят?» — «Достопочтенный Готама, я расчищаю участок земли под пашню», — ответил тот. После такого короткого обмена репликами Будда ушел.
С тех пор Благословенный стал каждый день навещать брамина и интересоваться ходом работ. Брамин говорил ему, что пашет поле, сеет семена, выпалывает сорняки, ухаживает за урожаем. И каждый раз, получив ответ на свой вопрос, Будда покидал его.
Поскольку Благословенный так часто приходил к нему и проявлял интерес к его работе, вскоре брамин проникся симпатией и даже восхищением к Учителю. Однажды он сказал: «Достопочтенный Готама, вы навещали меня с того самого дня, как я начал расчищать поле. Если земля принесет обильный и богатый урожай, я поделюсь им с вами. Я сам не стану есть, пока не разделю урожай с вами. Отныне считайте меня своим другом».
Вскоре плоды его трудов созрели, и настало время жатвы. Брамин решил, что на следующий день начнет собирать урожай. Однако в ту самую ночь прошел страшный ливень, и бурный поток воды смыл весь урожай в реку. Земля превратилась в пустошь.
С самого первого дня, когда Будда посетил брамина и застал его за расчисткой поля, Учитель знал, что весь урожай погибнет. Однако он продолжал каждый день навещать земледельца и постепенно завоевал его доверие и симпатию, которые в конечном счете сделали того открытым для Дхаммы. Если бы Будда пришел только в день гибели урожая, брамин оказался бы глух к его словам и не воспринял бы наставление.
Когда на следующее утро брамин увидел, что вода смыла урожай, его охватило сильное горе. Опечаленный, он вернулся в дом и, даже не притронувшись к еде, лег в кровать. Одна мысль не давала ему покоя: «Подвижник Готама все время посещал мое поле. Он стал мне другом, и я обещал поделиться урожаем, но теперь мне придется разочаровать его».
В тот день Благословенный получил подношение пищи в Саваттхи, а затем отправился к дому брамина. Когда хозяин услышал о том, что пришел Благословенный, он велел приготовить сиденье для него, однако сам оставался в спальне и вышел к гостю только после того, как Благословенный позвал его. «Что случилось, брамин?» — поинтересовался Будда. И тот рассказал о потерянном урожае и о своих душевных муках: «Я собирался пожертвовать вам часть урожая и гораздо больше расстроен от того, что не могу выполнить обещание, нежели от того, что понес убытки. Печаль переполняет меня». — «Брамин, знаешь ли ты причину своего страдания?» — спросил Будда. «Нет, достопочтенный. Знаете ли вы?» — ответил брамин. «Печаль и страх возникают из жажды», — произнес Будда и дал брамину подробное наставление в Дхамме: «Печаль рождается из жажды. Из жажды возникает страх. Тот, кто освободился от жажды и стал архатом, не испытывает ни малейшей печали. Как может в нем возникнуть страх, если он искоренил его в тот самый миг, когда стал невозвращающимся?» Когда Будда закончил говорить, брамин стал вошедшим в поток.
Радджумала
В деревне Гая, что находилась неподалеку от реки Неранджары, жила рабыня по имени Радджумала. Она служила семье браминов и очень страдала от того, что с ней дурно обращались. Жена молодого брамина, сына хозяина, невзлюбила Радджумалу и выходила из себя каждый раз, когда рабыня попадалась ей на глаза. Иногда она совершенно незаслуженно била Радджумалу и таскала ее за волосы. Устав от бесконечных побоев, девушка попросила цирюльника состричь ей волосы. Но это лишь еще сильнее разозлило молодую госпожу, и она привязала на шею рабыни веревку, чтобы можно было таскать девушку за нее. С тех пор рабыня всегда ходила с веревкой на шее, поэтому ее прозвали Радджумала — «ожерелье из веревки». В какой-то момент побои и издевательства стали настолько нестерпимы, что девушка решила покончить с собой. Она сделала вид, что отправляется за
