и мои собственные. Я не знаю, является ли
извинение Эммы просто отмазкой, или предлогом к более серьезному разговору, или же
она настолько потеряна в своих собственных заботах, что нам просто стоит оставить все
как есть.
Не знаю. Не знаю. Не знаю.
Я засовываю записку в рюкзак. Мне нужно поесть.
Деклан уже ждет за нашим столом.
К моему удивлению, Мэтью тоже там. Коричневый бумажный пакет лежит на столе
перед ним, но он ничего из него не достал. Я гадаю, ждет ли он, что я его прогоню.
Поездка в школу этим утром была наполнена его привычным молчаливым мятежом.
Я гадаю, гадает ли он, когда я поделюсь с ним своими секретами.
Может быть, мне стоило бы это сделать. Я почувствовал такое неожиданное
облегчение, когда рассказал все папе. Я так беспокоился, что он меня осудит, но вместо
этого он напомнил мне, что я не одинок.
Впрочем, этот секрет принадлежит не мне.
Я бросаю рюкзак на пол и достаю свой ланч.
– Привет, – говорю я.
Мэтью ждет еще короткий момент, затем раскрывает свой пакет.
Джульетта подходит к столу с подносом в сопровождении своей подруги Рован, а
так же парня Рован, Брендона Чо. Они все над чем-то смеются. Между Декланом и
Брендоном нет ничего общего, но они научились терпеть друг друга ради девчонок.
Обычно мне приходится пинать его под столом, когда его приглушенные комментарии
становятся особенно язвительными. Я совершенно уверен, что Джульетта пинает его с
другой стороны.
Мэтью наблюдает за тем, как все они рассаживаются на скамейках. Его рука
замирает на одном из контейнеров, которые запаковала ему Кристин.
Девушки и Брендон коротко машут ему и представляются.
Он бормочет «Привет», и снова возвращает внимание к еде, хотя он все еще так
ничего и не открыл. Проходит мгновение, но они не настаивают на большем, и
возвращаются к своему разговору. Я гадаю, что Деклан рассказал о нем Джульет.
Я склоняюсь через стол к Мэтью.
– Ты в порядке? – спрашиваю я у него.
Его пальцы теребят крышку контейнера.
– Нормально.
– Мы можем сесть за другой стол.
– Я же сказал, что все нормально.
Он не провоцирует. Его голос звучит спокойно. Кажется, он пытается убедить
самого себя.
Щелкает затвор камеры, и я подскакиваю. Так же, как и Мэтью.
– Прости, – говорит Джульет. – Извини. Надо было спросить. Просто... просто это
был хороший кадр.
– Все в порядке. – Я приказываю своим нервам расслабиться.
Мэтью ничего не говорит. Он смотрит на свою еду.
Джульетта нажимает кнопку на своем фотоаппарате, рассматривая экран с другой
стороны. Брендон с другой стороны склоняется к ней, чтобы посмотреть.
– Хороший кадр.
Она разворачивает камеру, чтобы я мог посмотреть. Мэтью и я замерли, смотря
друг другу в глаза через стол, наши лица напряжены. Другие ученики смешиваются в одно
размытое красочное пятно позади нас.
Рован тоже наклоняется вперед, чтобы посмотреть. Она не фотограф, в отличие от
них, но говорит:
– Мне нравится. Тебе стоит назвать ее «Финальный отсчет».
– Мы не деремся, – говорю я.
Мэтью так ничего и не сказал до сих пор.
Деклан тоже молчит. Я гадаю, думает ли он о своем отце. Интересно, сказал ли он
Джульет, что собирается сделать? Когда он забирал нас сегодня утром, он лишь спросил:
«Ты не передумал насчет сегодняшнего дня?»
Когда я ответил, что не передумал, он сменил тему.
Джульетта рассматривает Мэтью.
– Извини, мне нужно было и тебя спросить. Я знаю, что Рев не любит... – Она
прерывается. – Я не хотела быть навязчивой.
– Все нормально. Мне все равно. – Голос Мэтью низкий и тихий. Он наконец– То
открыл свой контейнер, но ест словно животное, которое боится, что у него отнимут еду.
Деклан сказал, что те парни со вчерашнего дня, вероятно, больше его не
потревожат, после того, что я сделал, но, может быть, он ошибается. Может быть, Мэтью
прячется здесь с нами.
Это должно меня обнадежить после нашего сумбурного знакомства. Но не
обнадеживает. Это огорчает.
Но потом он смотрит на меня.
– Тебе не нравится, когда тебя фотографируют?
Я замираю. На другом краю стола Джульетта морщится. «Прости», – шепчет она
одними губами.
И, конечно же, теперь внимание всех приковано ко мне.
– Забей, – говорит Деклан. – Им не нужно знать.
Даже здесь мой отец имеет надо мной власть. Я откладываю еду и смотрю на
Мэтью.
– Когда я был маленьким, мой отец любил делать фотографии. Чтобы у меня
остались воспоминания.
– Воспоминания о чем? – спрашивает Рован, прежде чем Джульетта шипит на нее.
Мэтью смотрит на меня в ответ.
– Твой отец – настоящий ублюдок.
У меня вырывается нервный смешок. Мэтью снова переводит взгляд на еду и
больше ничего не говорит.
Впрочем, я рад, что он
