и заодно меня за собой тянешь. Тебе надо остановиться. Серьезно.
Он вздыхает и затихает.
Я ненавижу ссориться с ним, и особенно, по телефону. Будь он здесь, я бы смогла прикоснуться к нему. Показать ему, что я люблю его и только его. Но при данных обстоятельствах, я могу только представить, как он, стискивая челюсть, приходит ко всевозможным неправильным выводам. Ему достаточно одних сомнений в себе, чтобы сомневаться и во мне.
— Да. Хорошо. Ну, мне лучше пойти. Спокойной ночи.
— Подожди.
Он затихает.
— Что?
— Ты не хочешь прийти, когда твоя репетиция закончится?
— Зачем?
— Потому что я скучаю по тебе, и хочу увидеть.
— Кэсси, ты очень устала. И я тоже устал.
— И что? Просто приходи и поспи здесь. Пожалуйста.
— Я так не думаю. Тебе надо отдохнуть, и ты только что признала, что я утомляю тебя.
— Итан.
— Поговорим завтра.
Разговор обрывается, и я плюхаюсь на диван.
Дерьмо.
Я снимаю свою мокрую обувь и носки, затем отправляю ему сообщение:
Прости. Я люблю тебя.
Разумеется, я не получаю ответа.
Полчаса спустя, когда я выхожу из душа, раздается стук в дверь. Я накидываю халат, и когда открываю, вижу насквозь промокшего Итана.
— Что ты тут делаешь? Да ты весь промок!
— Ты просила меня прийти, помнишь? Я стучал пять минут. — Он заглядывает мимо меня внутрь квартиры. — Какого черта, ты так долго не открывала?
— Я была в душе.
Мне видно, как подозрение отражается на всем его лице, затем я закатываю глаза, хватая его за ворот рубашки и затягивая внутрь.
— Стой тут, — говорю я, и оставляю его сохнуть на ковре, пока бегу за полотенцем.
Вернувшись обратно, я накидываю ему на голову полотенце и грубыми движениями сушу его волосы.
— Ты – идиот, ты знаешь это?
— Почему?
Я толкаю его на диван и снимаю с него обувь с носками.
— Потому что ты абсолютно не осознаешь, как сильно я люблю тебя. — Я расстегиваю его рубашку и снимаю ее. — И думаешь о глупых и невозможных вещах типа того, что я могу хотеть кого-то помимо тебя.
— Кэсси…
— Заткнись.
Я заставляю его подняться на ноги и жестом указываю на спальню.
— Иди посмотри.
Он хмурится.
— Что?
— Иди посмотри, чтобы убедиться, что Коннора нет в моей кровати. Проверь и шкаф заодно. И комнату Руби. А пока ты делаешь это, можешь еще и мой телефон с компьютером проверить. Удостоверься, что я никак виртуально не трахаюсь с ним.
Он опускает голову.
— Иди. Посмотри.
Он проходится пальцами по своим волосам, смахивая их со лба.
— Мне не надо ничего смотреть.
— Разве?
— Нет. — Он подходит ко мне и обнимает. — Ты права. Я – идиот.
Он зарывается головой в мою шею, и этого оказывается достаточно, чтобы успокоить меня. Затем он прижимается губами к месту моего пульса, и я снова завожусь.
Почему он не понимает, что это то, чего я хочу? Это сумасшедшее влечение пробуждается лишь от одного легкого прикосновения его губ. Как он не понимает, что никто и никогда не вызовет во мне тех чувств, которые вызывает он?
Глупый парнишка.
Он распахивает мой халат, и нежными прикосновениями своих пальцев выводит слова извинения по всему моему телу.
— Повтори, что ты любишь меня, — шепчет он.
Я заключаю в ладони его лицо.
— Я люблю тебя. Более того, я безумно влюблена в тебя. Прекрати вести себя глупо, пожалуйста. — Я целую его в грудь и чувствую бешеное сердцебиение под мышцами.
— Я постараюсь. Это не просто. Я был таким слишком долго.
— Тебе нет нужды быть таким.
— Пожалуйста, сообщи моему мозгу об этом. Меня он не послушает.
— Отнеси меня в кровать. Это заставит твой мозг замолчать.
Он берет меня на руки и несет в кровать. Я целую и прикасаюсь к нему, так как знаю, что ему нравится, одновременно пытаясь отогнать ненадолго его страхи.
Когда мы наконец-то становимся одним целым, я вижу, как сомнения отпускают его. Но я знаю из опыта, что этот сексуальный экзорцизм продлится недолго. Мы занимаемся любовью и засыпаем в объятиях друг друга, и все было бы идеально, но утром тени вернутся.
Я все твержу себе, что если мы просто дотянем до выпускного, то все будет в порядке. Коннор пойдет своей дорогой, а я пойду своей, и у Итана не будет больше причин для сомнений. Но логичная часть меня шепчет мне, что всегда будет какой-нибудь Коннор. Кто-то, кто будет представлять для него угрозу и заставлять чувствовать себя так словно он может потерять меня. И несмотря на то, что это никогда не будет правдой, я не имею представления, как его еще убедить в этом.
Через несколько секунд я понимаю, что замолчала.
Я поднимаю взгляд и вижу, что доктор Кейт смотрит на меня.
— Ты в порядке?
Я не отвечаю.
— Просто дыши, Кэсси. Позволь всем своим чувствам выплеснуться в этом моменте, чтобы затем отпустить. Каждый вдох уменьшит тревогу. Тебе это больше не нужно.
Я делаю глубокие вдохи. Чем больше я вдыхаю, тем легче мне становится.
Уже через пару минут, я чувствую себя достаточно спокойно, чтобы открыть глаза.
Доктор Кейт тепло улыбается мне.
— Молодец. Как ты чувствуешь себя?
— Опустошенной.
— Отлично. Это означает, что ты очищаешься. Каждый раз, когда ты будешь так делать, твой эмоциональный барьер будет уменьшаться, и в этом наша цель.
Она смотрит на часы.
— У нас еще несколько минут. Есть еще что-нибудь, что тяготит тебя?
Я делаю еще один медленный вдох и выдохнув, говорю:
— Иногда меня охватывает это непреодолимое чувство… чувство вины из-за Итана, из-за событий, когда наши отношения ухудшились.
— Относительно чего?
Я качаю головой.
— Как я могла не помочь ему? У меня возникает ощущение, что многое из случившегося – моя вина, потому что я не была достаточно сильной, умной или терпеливой, чтобы помочь ему измениться.
Она опускает записную книжку и снимает очки.
— Кэсси, позволь мне заверить тебя, людей нельзя изменить. Ты можешь приободрять и оказывать им поддержку, но на этом все. Остальное за ними.
— Но у меня такое чувство, что я должна была сделать больше.
Она смотрит на меня несколько секунд, и затем скрещивает ноги.
— Тебе нравятся
