книги?
На секунду меня застает врасплох ее внезапная перемена темы.
— Хм… да.
—Хорошо, — говорит она, сплетая пальцы вместе. — представим, что люди – это книги. Каждый, кто приходит в нашу жизнь получают возможность приоткрыть несколько наших страниц. Если мы нравимся им, мы показываем им больше страниц. Если они нравятся нам, мы хотим, чтобы они увидели неотредактированные части. Некоторые люди могут оставить заметки на полях. Оставить свои следы на нас и нашей истории. Но в конечном счете, напечатанные слова, которые представляют нас, как человека, не меняется без нашего разрешения.
Она наклоняется вперед и одаривает меня улыбкой.
— Ты оказала огромное воздействие на Итана. Без сомнения, в истории его жизни, ты повсюду оставила свои следы. Как и к сожалению, много других людей. Итан сделал выбор удалить их вклад в него, и оставить только то, что сделало придало ему больше сил. Он заново напечатал себя, если так, можно выразиться. Единственный человек, который был способен сделать это – был сам Итан. Точно так же, как и ты – единственный человек, который может переписать твою историю и ее концовку. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я киваю, потому что ее слова имеют идеальный смысл. И осознание того, что терапия всего мира не поможет мне, пока я не возьму на себя ответственность за помощь самой же себе, в то же время ужасает и воодушевляет.
Она похлопывает меня по руке.
— Ну, наше время вышло. Увидимся через пару дней. А ты за это время, постарайся не быть слишком требовательной к себе, и пожалуйста, передай Итану, всего самого лучшего от меня.
— Передам. Спасибо.
Когда я выхожу в зал ожидания, Итан ждет меня там. Он закрывает книгу, которую читал, и встает.
После аттракциона эмоций, которые я только, что испытала, я удивлена, насколько сильно я рада его видеть.
То, как он смотрит на меня, вызывает тепло во всем моем теле.
— Хороший сеанс?
Я улыбаюсь и направляюсь к нему.
— Достаточно хороший. Что читаешь?
Он приподнимает книгу, чтобы я увидела.
— «Искусство быть счастливым»?
— Автор – Далай Лама.
— Значит, просто легкое чтиво.
Он качает головой.
— Не легкое, но это определенно того стоит.
— Да? О чем там говорится?
Он делает шаг вперед, его лицо выражает серьезность.
— Вкратце, там говорится: «Сделай так, чтобы Кэсси улыбалась каждый день и говори ей, что любишь ее даже тогда, когда она не хочет этого слышать.
— Серьезно?
— Да.
Переизбыток эмоций захлестывает меня.
Никак не помогает и то, что он обвивает меня руками, словно никогда не хочет отпускать.
Я тоже не хочу его отпускать.
Но дело в том, что, если бы люди были книгами, Итан был бы бестселлером. Сексуальной, интересной и захватывающей книгой, от которой было бы сложно оторваться даже после того, как она довела читателя до слез.
21
ВЫХОД НА БИС
Три года назад
Вестчестер, Нью-Йорк
Гроув
Показательные выступления
Мы обхватываем друг за друга так, словно мы и есть то единственное, что удерживает на земле. Адреналин переполняет меня и, хотя объятия с Итаном способствуют успокоению моих нервов, я не могу избавиться от волнения полностью. Так же, как и он. Это представление слишком важное.
Небольшое волнение пойдет нам на пользу. Всколыхнет нашу энергию. Будет держать в тонусе.
Когда нас зовут занять позиции, я отстраняюсь и смотрю ему в глаза. Он гладит мое лицо и смотрит в ответ с любовью, но в его взгляде также мелькает что-то еще.
Сомнение?
Страх?
И то, и другое?
Мы спускаемся на сцену, и шоу начинается. Наша сценка идет первой. Ромео и Джульетта. Выступать с ним так легко. Без всяких усилий мы нащупываем нашу связь. Выступление проходит без единого изъяна, и после того, как мы отвешиваем поклоны, он ведет меня за кулисы и целует в знак триумфа после чего убегает, чтобы переодеться.
Остальная часть вечера проходит, как в тумане. Мы отыгрываем сценки и монологи, принимаем аплодисменты и переодеваемся в костюмы для последующих постановок. За кулисами мы мельком видим друг друга, но вся наша концентрация направлена на наши действия, когда мы выходим из образа одного героя и входим в образ другого. Показываем свой потенциал. Удивляем зрителей. Зал сегодня наполнен не просто людьми, это еще и представительство, и контракты. Это наше будущее.
Мы с Итаном – просто на высоте. Несмотря на волнение, мы оба выступаем невероятно хорошо.
Последняя сцена вечера – «Портрет», в которой принимаем участие мы с Коннором. Я уверена в себе и живу моментом. Мы с Коннором словно в огне. Энергетика на сцене искрится реализмом и только, когда я отвешиваю поклон, я вижу Итана, стоящего за кулисами с каменным лицом. Моя улыбка меркнет. До этого он не видел эту сценку. Я позаботилась об этом.
После нашей ссоры несколько дней назад, я умоляла его не смотреть наше выступление сегодня.
Очевидно, он больше не хочет слушать меня.
Я едва ли смотрю на него, покидая сцену.
Наши Дни
Нью-Йорк
Театр Граумана
Премьера
Премьера – это всегда смесь предвкушения и страха, но именно сегодняшний премьерный вечер… ну, он вызывает еще более худшие ощущения. Мне приходится три раза подвести глаза – так сильно трясется моя рука, и когда производственный стажер, Коди, стучится в мою дверь узнать, нужно ли мне что-нибудь, я подпрыгиваю чуть ли не до потолка.
— Все в порядке, мисс Тейлор? — спрашивает он.
— Да, все нормально.
— Рановато вы собрались.
— Да. Ну, мне требуется много времени, чтобы попаниковать. Необходимо выделить достаточно времени, чтобы войти в образ.
— Вам нет нужды паниковать. Вы великолепны! Это фантастическое шоу!
— Да, но каждый бродвейский критик, который чего-то да стоит, будет присутствовать здесь этим вечером. Да ради всего святого, даже тот придурок из «Нью-Йорк Таймс» сейчас там, и он взял себе за правило выражать свою нелюбовь просто, чтобы позлить людей.
— Ну, это просто неправильно.
— И не говори. Он уже написал заметку о том, как скептически он настроен относительно этой пьесы. Ему не нравится сценарий, и я уверена, ему не нравится ни Итан, ни я.
— Он знаком с вами? Видел ваши выступления?
— Нет, Коди. Он – критик. Ему не надо видеть что-то, чтобы понять, что ему не нравится это.
Я прохожусь расческой по своим волосам.
— Как дела у Итана?
