в ответ. Запускает руки в мои волосы и направляет голову туда, куда он хочет. Меньше чем за три секунды он воспламеняет меня так, как не удалось Коннору за весь вечер.
— Отвези меня домой, — говорю я, в то время как все мое тело вспыхивает.
Он так и делает. И час спустя, когда я уже покрыта потом и обессиленная лежу под ним, я признаюсь ему в любви впервые с тех пор, как мы вновь сошлись.
Я говорю ему это, потому что это правда. Не потому что чувствую вину.
По большей части.
Доктор Кейт наливает мне стакан воды. Я принимаю его с благодарностью. По крайней мне, так я могу занять свои руки.
— Думаешь, ты немного переборщила за то, что делала тогда с Коннором? — спрашивает доктор Кейт.
— Наверно. — Я отпиваю еще больше воды. — Но я не хотела, чтобы Итан думал, что существует какой-то глупый любовный треугольник, потому что это было не так.
Доктор Кейт дает мне несколько секунд, и потом говорит:
— Случалось ли когда-нибудь такое, чтобы у тебя возникло желание оправдать недоверие Итана?
Я чуть ли не давлюсь своим ответом, но эти сеансы ничего не дадут, если не быть честной.
— Нет, но…
Она ждет более подробного ответа.
— Я всегда задавалась вопросом, насколько все могло бы быть иначе, если бы я полюбила Коннора. Он был таким простым. Но я не смогла полюбить его. Не смогла даже после того, как думала, что больше никогда не увижу Итана.
— Значит, не было даже намека на это, пока вы с Итаном были все еще вместе?
Я качаю головой.
— Как бы сильно я не должна была изображать влечение к Коннору на сцене, мне никогда не хотелось продолжать это вне.
— Ты говорила ему об этом.
— Мы с Коннором никогда не говорили об этом, но мне было понятно, что он знает. Что касается Итана, я снова и снова говорила ему, что у него нет причин для беспокойства.
Я говорила это так часто, что эти слова уже были подобны яду на вкус.
— Но он не поверил тебе.
Горечь проступает по моей коже подобно сыпи.
— Нет.
Дворники двигаются из стороны в сторону, когда номер Итана высвечивается у меня на экране.
— Привет. — Я вымотана, но рада разговору с ним. Мы виделись не слишком часто на этой неделе, и я ужасно соскучилась по нему. Показательные постановки пройдут уже через четыре дня, и мы репетировали круглые сутки. Сценку из «Ромео и Джульетты» мы репетировали всего пару раз, потому что и так было очевидно, что мы на высоте. Эрика была больше сосредоточена на новых сценках, стремясь довести их до совершенства.
— Привет, — говорит он, и в его голосе звучат такие же нотки усталости. — Ты где?
— На пути домой.
— Наша репетиция тоже почти закончилась. Думаю, мы с Эйвери наконец-то словили ритм этого дурацкого диалога Стоппарда. Не то, чтобы мы многое услышали с этой грозой. Дождь такой сильный, да?
— Да. Надеюсь твои навыки строительства ковчегов еще на высоком уровне, иначе мы можем попасть в беду.
— Нам не нужен ковчег. У меня есть парочка надувных шезлонгов с подстаканниками.
— Блеск.
— Ничего не жалко, чтобы спасти мою девушку от водного апокалипсиса.
— Ничего так не говорит о любви, как качественные надувные изделия для отдыха.
Он фыркает.
— Теперь мне мерещится та надувная овца, которую Эйвери купил для своего бассейна.
— Мы же сказали, что никогда не будем обсуждать это.
— Ты права. А мы можем поговорить о том, как чертовски сильно я скучаю по тебе?
Я улыбаюсь.
— Можешь попридержать эту мысль? Мы уже подъезжаем к моей квартире, и мне нужно быстро метнуться ко входной двери.
— Мы?
— Да, хм… — Я делаю глубокий вдох. — Коннор подвез меня домой, чтобы я не промокла.
Следует тишина.
— Хм. Ты не взяла с собой зонт?
Его тон тут же выводит меня из себя.
— Ну, да, взяла, но на улице гроза. Машина Коннора была припаркована сзади театра. К тому же, уже десять вечера.
Рядом со мной Коннор слегка качает головой. Нас обоих раздражает, когда Итан становится таким каждый раз, когда мы оказываемся вместе. К этому моменту он уже должен понимать, что его страх неоправдан. Неужели он действительно верит, что меня внезапно охватит непреодолимое желание трахнуть Коннора, только потому что мы одни в машине?
— Повиси-ка, — говорю я, и хватаю свою сумку. — Я продолжу разговор внутри. — Я ставлю его на удержание и вздыхаю. — Спасибо, Коннор. Увидимся завтра.
— Нет проблем. Хорошего вечера. — Он кидает на меня взгляд, который говорит о том, что остальная часть этого разговора будет не из приятных. Я выхожу из машины так быстро, насколько могу, и мчусь сквозь ливень ко входной двери.
Когда я оказываюсь внутри, я скидываю с себя куртку и снимаю Итана с удержания.
— Эй.
— Эй. — В его голосе слышны всевозможные нотки злости. Я подавляю стон. Я слишком устала, чтобы иметь с этим дело сейчас.
— Итан, это была пятиминутная поездка на машине. О чем, черт побери, тебе волноваться.
— Я не знаю, Кэсси. Ты скажи мне.
— Здесь нечего говорить! Неужели ты так мало мне доверяешь, что думаешь, что я помышляю о том, чтобы сделать что-то с Коннором?
— Ну, ты вроде бы проводишь с ним все свое время эти дни. Наверняка, ты запуталась, кто твой настоящий парень, а кто раздражительный придурок, который пытается залезть тебе в трусики.
— Он не пытается залезть ко мне в трусики! Сколько раз мне говорить тебе об этом?
— Кэсси, я видел, как он смотрит на тебя.
— Кому какая разница, как он смотрит на меня? Он никогда, вообще никогда, не пытался сделать что-то! Он всегда вел себя абсолютно по-джентльменски, несмотря на твою грубость по отношению к нему все время.
— О, да, идеальный джентльмен, который провел большую часть шести недель, лапая твою грудь.
— Ой, да ради Бога! — Я потираю глаза. — Я не могу иметь с тобой дело сейчас. Серьезно, не могу. Ты утомляешь меня. Впереди у нас самое важное выступление в жизни уже через четыре дня, а ты прямо сейчас выводишь себя из равновесия
