взгляд полицейских, Лиза заметила, как те наконец вышли на улицу, причем одна из них, бросив пару слов второй, стала говорить что-то в рацию.
– Надо бежать! – заявила Лиза, а Барбара властно ответила:
– Не теряй лицо! Они тебя не узнали и не заинтересовались, уж поверь мне. Их внимание привлекли торговцы поддельными сумочками и ремнями на обратной стороне улицы. Видишь, как быстро те сматываются, унося в одеялах свой товар?
Проследив взглядом за полицейскими дамами, которые спешно удалились в указанном Барбарой направлении, Лиза все же заметила:
– Все равно мне тут неуютно что-то стало. Давай лучше уйдем!
Они расплатились и, вернувшись к Сент-Огюстен, уселись с обратной стороны в небольшом скверике на как раз освободившуюся от китайских туристов лавку.
* * *
Лиза, надвинув бейсболку на лоб еще ниже и, несмотря на тень под деревьями, не снимая солнцезащитных очков, все еще чувствовала тревогу, которая, однако, уступила место былому охотничьему азарту:
– Вот, смотри, что я нашла!
Она показала Барбаре мобильный, и та попросила:
– Слишком мелко. Что там сказано?
Девушка пояснила:
– На марке герб уже несуществующего графского рода Ашбернхэм. Последний представитель, шестой граф, скончался в 1924 году, наследников мужского пола у него не было. А на открытке изображено Ашбернхэм-Плейс, родовое поместье пресекшегося графского рода, неподалеку от городка Баттл в Восточном Суссексе.
Барбара протянула:
– Думаешь, «Мона Лиза», ну, или новый ключ спрятаны именно там?
Лиза, поправив очки, потому что заметила проехавшую мимо полицейскую машину (сидевшие в которой представители закона в ее сторону даже и не смотрели), дождалась, пока автомобиль свернет, и ответила:
– Ну, ты же сама сказала, что бабушка твоя в Англии не была. Да и если бы она что-то там спрятала сто лет назад, то это или нашли бы, или случайно уничтожили. Так что ехать туда смысла не имеет. Не забывай, в Мадрид нам тоже отправляться было не нужно, хотя на открытке изображен тамошний королевский дворец. Думаю, то же самое и с семейным гнездом графского рода Ашбернхэм!
Барбара, закурив и сев так, чтобы дым не летел в сторону Лизы, сказала:
– Бабка моя была, не в пример мне, слишком уж изобретательной. Ну ладно, я согласна, что этот дворец, как и в случае с Мадридом, призван отвлечь внимание. А где хранится одноименный кодекс?
Лиза многозначительно улыбнулась.
– Здесь, в Париже, в Институте Франции.
– Ага! – произнесла Барбара и, подумав, сказала: – Но если бабка спрятала что-то там, то где именно? Это множество различных организаций, объединенных под одним названием и эгидой Института и расположенных в разных местах. Головной офис, так сказать, это, конечно же, бывший дворец Мазарини, напротив моста Искусств, можем туда пройтись, если хочешь…
Лиза отрицательно качнула головой: прогулки по Парижу потеряли для нее всяческое очарование и смысл после всего, что случилось.
Прогуляется ли она когда-нибудь по Парижу снова со Степой – или с кем-то другим? Девушка дала себе зарок, что никогда больше во французскую столицу не вернется – если вообще сумеет выбраться из этой передряги.
А что, если нет?
По закону жанра в этот самый момент на них должен был напасть наемный убийца, та самая особа с внешностью топ-модели, которая всадила токсичную инъекцию малышу Клоду и ранила Степу.
Так бы, по крайней мере, произошло с жутко умным профессором из романов Дэна Брауна.
Лиза повертела головой, и не удивилась бы, если бы заметила приближающуюся к ним с ухмылкой на прелестном лице и с черным пистолетом в руке убийцу.
Но к ним приближалась только группка шумных туристов – на этот раз не китайских, а, судя по речи, русских.
Замолчав и сделав Барбаре знак ничего не говорить, Лиза пропустила их, и мадам заметила не без иронии:
– Боишься своих соотечественников?
Лиза снова осторожно посмотрела вправо, потом влево и, наконец, даже обернулась: вдруг убийца подкрадется к ним, доверчиво сидящим на парижской лавочке, со спины!
Никакой убийцы нигде не было.
– Думаешь, та особа, что преследовала тебя, сейчас материализуется из воздуха? – серьезно спросила Барбара. – Правильно быть начеку, но она ведь никак не может знать, где мы сейчас!
– А вдруг ее открытка тоже привела сюда, к Сент-Огюстен? – спросила Лиза, и Барбара, вздохнув, поднялась:
– Говорю же, давай пройдемся.
* * *
Они все же не отправились на прогулку, а по настоянию Лизы сели в итальянской пиццерии, снова заняв место в самой глубине зала.
Барбара заявила, что пора обедать, и Лиза не стала протестовать. Поглощая салат из помидоров с моцареллой (в то время как Барбара заказала себе Pizza Diabolo, мотивировав это тем, что в ее возрасте заботиться о фигуре – уже грех), запивая все это минеральной водой (в то время как Барбара позволила себе бокал красного вина), она продолжила рассказ:
– Все дело в этом графском роде или в одном из его представителей! И почему, собственно, марка? Ты лупу свою случайно не прихватила?
Оказалось, что предусмотрительная Барбара в самом деле прихватила свою старинную лупу, положив ее в элегантную сумочку известного парижского модельного дома (причем подлинную, а не подделку!), без которой на улицу не выходила.
Лиза принялась изучать марку через лупу, а когда полный молодой итальянец принес для Барбары пиццу, он, поразившись тому, что видит, бурно выразил свое удивление. Барбара, с восхищением взирая на свою гигантскую, пышущую жаром «дьявольскую пиццу», сказала:
– Мы ищем подлинник «Моны Лизы». В Лувре ведь висит подделка!
Расхохотавшись, итальянец ответил по-французски с сильным итальянским акцентом, то ли подлинным, то ли поддельным:
– Ах, синьора изволит шутить! У синьоры отличное чувство юмора и также кулинарный вкус – ведь вы заказали самую вкусную пиццу в мире! Ведь ее приготовила моя Mamma!
– Что ты делаешь! – взвилась Лиза; когда официант ушел, Барбара, приступив к поглощению «самой вкусной пиццы в мире», ответила:
– Говори правду, желательно с улыбкой, и тебе никто никогда не поверит. Итак, что ты там увидела?
Отложив лупу, Лиза опять уткнулась в мобильный.
– Хоть поешь, – заявила Барбара.
– А как же «Мона Лиза»?
– Она ждала сто лет, может и еще полчаса подождать!
Лиза, мотнув головой, упрямо ответила:
– Чем быстрее найдем ее, тем скорее все разъяснится.
Она хотела верить в это – как и в то, что со Степой все будет в порядке.
А если нет?
– Герб графского рода Ашбернхэм представляет собой щит, удерживаемый двумя борзыми справа и слева, а на щите, разделенном широкой продольной белой полосой, по три звезды. Внизу девиз, причем, что интересно, на французском: «Le Roy et Le Estat». Для того чтобы понять его, хватит даже моих плохих познаний во
