заявила Барбара, а Лиза, заметив, что конверт запечатан литерами «ML», произнесла, завидев все же вернувшихся в их коридор молодых китайцев:
– Не сейчас. Думаю, нам надо уступить место месье. Или, быть может, мадемуазель.
* * *
Покинув Сент-Огюстен, они отправились на соседнюю рю де Мадрид, где, отыскав небольшое уютное кафе, уселись, несмотря на отличную солнечную погоду, внутри, за самый дальний, скрытый от посторонних глаз столик.
Когда темнокожий официант принес их заказ (два черных кофе и изящный эклер для Лизы), Барбара, проводив его взглядом, сказала:
– Ну, давай же! Или ты не хочешь узнать, что там внутри?
Откусив от эклера, Лиза прожевала, насладилась вкусом и, запив глотком чудного горячего кофе, ответила:
– Очень. Просто когда мы узнаем, что там, момент первооткрывательства уже бесследно исчезнет.
Она погладила конверт, а потом, подозвав к себе официанта, попросила принести нож, что тот немедленно и выполнил.
Когда официант покинул их, устремившись к большой шумной группе китайских туристов, впрочем, не тех, что делали селфи в Сент-Огюстен), Лиза решительным жестом вскрыла конверт ножом. И извлекла оттуда еще одну открытку.
Барбара ахнула, а Лиза, ничуть не удивившись, сказала:
– Так и думала. На ощупь было что-то прямоугольное и достаточно твердое, как из картона.
И, взглянув на Барбару, спросила:
– Ну что, Ватсон, приступим?
Они принялись внимательно рассматривать изображение на открытке. Их глазам предстал импозантный загородный дворец, поверх которого виднелась надпись «Ashburnham». Никаких иных дополнительных картинок, как на первой открытке, видно не было.
Повертев открытку, Барбара вздохнула:
– Да нет, судя по надписи «Tua per sempre, ML» чернилами на итальянском, которая как две капли воды похожа на надпись на первой открытке, причем с инициалами «ML», как будто от отправителя, это то, что мы ищем, а не одна из многочисленных пустышек.
Лиза, уже выйдя на просторы Интернета, заметила:
– Вряд ли твоя бабушка спрятала бы около статуи Луки пустышку. Ну что же, имеется в виду Ашбернхэм, это местечко на юге Англии, в Суссексе. И, помимо всего прочего, название одного из кодексов Леонардо – он принадлежал ранее графскому семейству Ашбернхэм, род которых, однако, прервался еще в двадцатые годы прошлого века…
Барбара, продолжая рассматривать открытку, заявила:
– И что это значит? Почему нет ни картин, ни гербов, ни каких-то религиозных символов?
– Видимо, потому, что здесь надо задействовать другую логическую цепочку, – предположила Лиза, усердно вбивая что-то в мобильный. – Кстати, улицы с одноименным названием в Париже нет?
Барбара уверенно качнула головой:
– Названия всех улиц в Париже и предместьях мне, конечно, не знакомы, но я никогда, подчеркну, никогда не слышала этого странного английского названия! А если бы слышала, то, поверь, запомнила бы! Да и сама знаешь, французы не особо жалуют английские топонимы. А если и используют, то общеизвестные и просто выговаривающиеся, а не такие, как этот!
Она постучала пальцем по открытке.
Лиза, кивнув, сказала:
– Ну да, улицы такой в Париже нет. Похоже, ее вообще нигде в мире нет! Ты права, уж слишком малоизвестное имя, уж простит нам это замечание последний, умерший почти сто лет назад граф Ашбернхэм. Но не ехать же нам, в самом деле, на юг Англии! Кстати, твоя бабушка там была?
Энергичным жестом Барбара отмела такое предположение:
– Нет, куда она точно не ездила, так это через канал в Англию, это я знаю, по рассказам моих тетушек, точно. Да и необходимости не было. Кстати, что это такое?
Она поднесла открытку к близоруким глазам, а Лиза, проследив ее взгляд, воскликнула:
– Какие же мы идиотки! Ой, извини, не мы, а, естественно, я! Искали тайный знак или очередной элемент кода на внешней стороне открытки, а она тут, на обратной!
На обратной стороне – и это не сразу бросилось Лизе в глаза, несмотря на то, что она внимательно осматривала находку – на надлежащее место была приклеена проштампованная литерами «ML» марка.
– Как и надлежит открытке из отпуска! – провозгласила она, осторожно дотрагиваясь до крошечного кусочка бумаги, на котором было изображено что-то пышное и явно похожее на герб. – Только кто проводит отпуск в Ашбернхэме?
Барбара заявила:
– Думаю, никто! И, вообще, кажется, это не подлинная марка, а самодельная. Своего рода элемент пазла «Моны Лизы», изготовленного моей бабкой!
Лиза, придерживавшаяся того же мнения, ответила:
– Твоя бабушка по части головоломок почти сравнялась с Леонардо! Ну, все же должна была держать марку, пряча невесть где самый известный его шедевр.
И, поглаживая марку на открытке, продолжила:
– А теперь мы с тобой держим марку, сделанную твоей бабушкой, и я согласна с твоей оценкой: это своего рода филателистический самиздат. За подделку марок ведь до сих пор можно загреметь за решетку?
Барбара усмехнулась.
– Ну, за кражу «Моны Лизы» и невозвращение ее Лувру, поверь, тоже. А также за то, что твой братишка решил захапать все состояние, принадлежащее вообще-то тебе, в свои жадные ручки. По своему опыту знаю!
В этот момент в кафе зашли две дамы-полицейские, и Лиза заметно напряглась. На голове до того, как они заглянули в кафе, у нее была купленная у станции метро ярко-красная туристическая бейсболка с надписью «I♥Paris», которая, привлекая к себе внимание, на самом деле защищала девушку, позволяя ей выглядеть, как тысячи других посетителей французской столицы, и надежно скрывая лицо, увенчанное к тому же старомодными, однако просто огромными солнцезащитными очками, которые дала ей Барбара.
Но в кафе девушка сняла очки и бейсболку тоже, а теперь быстро натянула ее на голову, хотела на полном серьезе нацепить и очки, но Барбара решительно, но незаметно для полицейских дам, заказывавших у стойки по крошечной чашечке эспрессо, остановила девушку.
– Никакого маскарада! Они заметят панику и тогда точно заинтересуются тобой. Очки не надо, а вот кепку оставь. И не смотри в их сторону…
Просто сказать – не смотри! Лиза, как могла, старалась, пока полицейские явно неспешно пили кофе, о чем-то болтая с баристой и наслаждаясь короткой паузой.
Которая представлялась Лизе долгой, как мезозойская эра.
Не удержавшись, Лиза все же бросила взгляд в сторону стойки, заметив, что полицейские дамы наконец посчитали нужным расплатиться. Это давало надежду: их визит надолго не затянется.
И в этот момент над стойкой в беззвучно работавшем телевизоре, по которому шли как раз новости, возникло крупное изображение фотографии из заграничного паспорта Лизы.
Девушка снова протянула руку к очкам, а Барбара, наваливаясь на столик, попыталась скрыть ее от глаз полицейских, которые как раз направлялись к выходу, при этом сканируя то ли профессионально, то ли случайно тех немногочисленных туристов, что сидели в кафе.
Чувствуя на себе
