зависла над взлётной площадкой, неуверенно покачалась и начала набирать высоту.
Полёт длился недолго. Через несколько минут аэромобиль приземлился у невысокого здания, слепые стены которого без всякой паузы переходили в высокий глухой забор. За ним угадывались верхушки абрикосовых деревьев. Вокруг раскинулись неуклюжие пустыри, украшенные ржавыми остовами вертолётов и старыми цистернами. Беспощадное южное солнце выжгло на этих мусорных полях всю достойную растительность. Лишь кое-где желтоватые колючки разнообразили пейзаж. Беспризорные псы смотрели на Анабель голодными глазами. Она на всякий случай прыснула в их сторону отпугивающим репеллентом, и псы убежали.
«Вполне сумасшедшее местечко, — определила агент полиции. — И что здесь, интересно, делала беременная любовница адмирала Яна?»
Анабель подошла к воротам дома и громко назвала себя. В спецшколе у неё развили зачаточные способности телепата, поэтому она знала, что из дома за ней следят. Агент чувствовала присутствие, как минимум, трёх человек, намерения которых по шкале лояльности находились где-то между позициями «нейтральные» и «недружественные».
«Тем не менее, скорее нейтральные, чем недружественные», — уточнила Анабель и обозначила собственные намерения энергичным ударом ногой в ворота. Толстый керамит отозвался глухим недовольным звуком.
— Кто вы? — услышала она голос из спрятанного между плитами коммуникационного устройства.
— Представитель имперской власти!
— Шайтана лысого ты представитель! Уйди отсюда!
«Ошиблась, — констатировала агент. — Намерения оказались недружественными».
Анабель подпрыгнула, ухватилась за верхний край ворот и без труда перебралась во внутренний двор. Под низким навесом её ждали двое мужчин со старинными помповыми ружьями.
— Добрый день, уважаемые, — агент растянула губы в приветливую улыбку и коснулась пальцем бейджика. — Я агент Фаро. Вот моё удостоверение.
— Это вторжение, — старший из мужчин направил ствол Анабель в грудь.
— Вы угрожаете представителю имперского правительства?
— Мы не признаем никакого вашего правительства. Мы сами по себе.
— Такого не бывает, уважаемые.
— А где же было это ваше грёбаное правительство, когда убивали мою жену — вдруг закричал младший. Голос у него был писклявым и произносил он «гйёбаное пйавительство». — Тогда мы почему-то не видели ни вашего правительства, ни вашей полиции! Ещё скажите, что мы должны платить налоги вашем Аралану.
— Эарлану Третьему, Охраннику прав и свобод миров, — поправила Анабель. Как гражданка первой категории она считала своим долгом обеспечивать общественное уважение к личности императора.
— Я не из налогового управления, — пояснила агент. — Я расследую преступления, совершённые Шермой Шайнар.
— Вы все с ума посходили с этой Шермой, — сказал старший, опуская ружьё. — Два месяца назад нас уже расспрашивали о ней.
— Я знаю, — кивнула Анабель. — Вас расспрашивала пифийка Мария.
— Марьям, так она назвалась, — сказал старший. — Мы ей всё-всё рассказали.
— А теперь ещё и мне расскажете. А я вам дам за это сто имперских фунтов.
— На базаре этих денег не берут, — пробормотал младший.
— Не слушайте его, госпожа, — настроение старшего резко изменилось. — На нашем рынке берут всё… Он — старший отобрал у младшего ружьё, — все время болтает глупости, потому что тяжело пережил смерть Лейлы. Наркоманы убили его жену, маленькую Лейлу. После этого он немного сдурел…
— Сочувствую.
— Меня зовут Мехди Зушани, — представился старший. — Я фермер, госпожа. Я владею этим домом. И все эти земли, — он обвел рукой вокруг головы, — также принадлежат мне по праву наследства. Мы жили здесь от начала мира. Наша семья единственной из всего посёлка пережила Великую эпидемию. Я и моя жена Айша. Она теперь больна, госпожа, и не может к вам выйти.
— Это ваш сын? — Анабель кивнула на младшего.
— Племянник, госпожа… Нам с Айшей Аллах милостивый, милосердный не дал своих детей. На всё Его воля…
— Значит, Шерма жила у вас?
— Это правда, — подтвердил Мехди. — Но давайте, госпожа агент, зайдите в мой дом, мы ещё не забыли добродетелей гостеприимства.
— Спасибо, — высокой Анабель пришлось склониться, чтобы не зацепиться за дверной косяк. Она сразу заметила, что внутри дом фермера Зушани был не таким убогим, каким казался извне. На резном самшитовом столике возвышались коллекционного вида кальяны, а видеоконсоль принадлежала домашнему коммуникатору самой последней модели.
— Госпожа Марьям расспрашивала нас о той удивительной молнии, которая ударила Шерму в поле за гаражами, — охотно рассказывал Мехди. — Госпожа Марьям там всё облазила, всё фиксировала на камеру, нашла там какую-то вещь.
— Какой-то мусор, — едва слышно прошептал племянник Мехди.
— Не говори такого, Муслим, — Зушани посмотрел племяннику в глаза. — Ты ничего не понимаешь. Если уважаемая госпожа Марьям считала, что это ценная находка, значит, так оно и было. Она учёный, ей лучше знать.
— Меня интересует, что делала Шерма в свободное время, — Анабель удобно устроилась на низкой кушетке.
— Будете пить чай? — Мехди показал на огромный металлический чайник, что грелся на плоском электрическом приборе.
— А кофе у вас нет?
— Как нет!? Хакк свидетель, кофе есть! В приличном доме, госпожа, всегда есть кофе. Кофе должен быть! — хозяин дома двинулся по направлению к холодильнику. — Хорошая вкусная арабика. Я храню кофе в морозильной камере, так оно не теряет аромата и вкуса. — Мехди так энергично принялся засыпать кофе в сервиратора, что его атласный халат распахнулся, и Анабель увидела под ним комбинезон довольно современного кроя.
— Так чем именно занималась Шерма?
— Когда она приехала, госпожа, то сразу сказала, что её интересуют древние руины к северу от города. Она арендовала у нас две комнаты как ученый, исследующий древние времена. Очень древние. Те, которые были ещё до Пророка, пускай Его Имя прославляется вечно[58].
— Её интересовала эпоха огнепоклонников?
— Вы же всё знаете! — всплеснул руками Мехди. — Шерма очень интересовалась теми временами. Ездила в тегеранские библиотеки для того, чтобы читать древние книги, изучала руины Пасаргад и Персеполиса[59]. Она также вылетала в Кермана и Хормозган, ведь там также нашли древние руины.
— А к ней никто не приезжал?
— Как не приезжали? Конечно, приезжали! Её посещал один очень уважаемый человек из Йезда, а ещё красивая девушка. Не такая красивая, как сама Шерма или как вы, госпожа, но всё равно: очень-очень хорошая.
— А как Шерма называла этих посетителей?
— Того уважаемого человека она называла Бирдером…
— Биргиром, — поправила Анабель. — Биргиром Яном.
— Вы это знаете? Хакк свидетель, вы всё знаете!
— А девушку?
— Её звали Ясмин. Такое красивое имя!
— Они впадали в грех! — вдруг взвизгнул Муслим, который до этого момента не вмешивался в разговор. — Они творили мерзости, мерзость…
— Не говори такого, — прикрикнул на него Мехди. — Девушкам не запрещено любиться с девушками. Что с того, когда красивой незамужней женщине нравится целовать тело другой красивой женщины?.. Я же прав, госпожа? — обратился он к Анабель.
— Это Ясмин? — Анабель протянула Зушани планшет с двумерными фотографиями.
— Да, это она, — подтвердил фермер. — Такая красивая девушка, госпожа,
