Соблюдая дипломатический протокол, император по восшествии на престол отправил посольство к Персидскому царю Хосрову. Римские дипломаты должны были известить Хосрова о смене императора и попытаться договориться о судьбе Свании, находившейся под властью персов. Но последнее задание не было исполнено: персы наотрез отказались от римских предложений. Юстин II был очень недоволен этим результатом, и когда пришло известие о скором прибытии ответного посольства от персов, сделал все, чтобы затянуть его путешествие в Константинополь. Тем не менее, пусть и не без проблем, персидское посольство прибыло в столицу, но император в категоричной форме не допустил до аудиенции арабов, которые входили в его состав, чем сильно их обидел. Те отказались оставаться в Константинополе и в ответ на недоброжелательство римлян вскоре организовали набег на византийские земли. Это несколько охладило царя, и после некоторых перипетий в 569 г. мирный договор был все же продлен сроком на 10 лет[423].
Но этот мир был крайне ненадежен: византийцы завязали сношения с турками (или тюрками), враждебными персам. Этот народ, ставший вскоре двигателем истории, родился от одной из веток гуннского племени, разбитым Китайским императором Тайвути династии Вэй в 439 г. Группа гуннов, около 500 семей, отправилась к Алтаю, где, признав над собой власть жуань-жани – кочевой группы, сформированной из разных этносов и народов, занималась выработкой железа. Там их называли «тюкиу». В течение следующего столетия тюрки заметно усилились и сформировали прочные союзнические связи с династией Вэй. В результате в период с 551 по 555 г. государство жуань-жани было разрушено соединенными силами китайцев и тюрок. А вскоре в орбиту тюрок попали как Персия, так и Византия, которая в 568 г. отправила к тюркам первое посольство, возглавляемое киликийцем Земархом. Любопытно, что в ставке тюркского кагана Земарх встретил персидских послов, также не испытавших радости от прибытия политических конкурентов. Желая унизить византийцев, персы рассказали кагану, что Византийский император является рабом их царя и платит ему дань. Но когда Земарх продемонстрировал подарки своего императора, каган воскликнул: «Это великий царь!» В результате каган обозвал персидских послов лжецами и выгнал вон[424].
Разумеется, Хосров был очень недоволен инициативами Константинополя. Когда же турки в смелом набеге разгромили персидские области в направлении Гурджана (область на Юго-востоке Каспийского моря), персы в отместку захватили и подчинили своей власти христианское царство химьяритов в Южной Аравии. Нечего и говорить, что этот инцидент глубоко обидел Римского царя, и он решил показать свою силу. Юстин II излишне оптимистично полагал, будто, имея турок в качестве союзников, можно сокрушить мощь персов и таким способом прекратить уплату столь неприятной для него ежегодной дани. Войне способствовали события, неожиданно произошедшие в Персидской Армении.
По внушению магов Хосров решил соорудить в городе Двине, что в Армении, храм огня. Будучи христианами, армяне возмутились, подняли восстание, разбили персидское войско, а голову персидского военачальника Сурены отправили в качестве дара магистру римской армии Юстиниану, находившемуся в Феодосиополе. Патриарх и представители армянской знати обратились к Юстину II с просьбой принять их в свое подданство, и в 571 г. Римский царь публично объявил о присоединении этой провинции к своему государству и обещал защищать Армению от персов[425].
Прибывшего посла Хосрова царь принял очень высокомерно и гордо отказался платить персам дань. Желая отсрочить войну, казавшуюся уже неизбежной, персидский посол благоразумно не касался вопроса о состоянии дел в Персидской Армении, но Юстин II сам затронул эту тему и объявил, что не уступит христианскую страну Хосрову[426]. Это было фактически открытое объявление войны Персии. Ближайшие советники предлагали царю несколько умерить свой пыл, но, увы, не были услышаны.
Между тем восстание в Армении разгоралось. На помощь армянам выступили иверы, и вместе с подошедшими римскими войсками в первом сражении объединенные силы союзников нанесли персидской армии поражение. Но затем Хосров прислал второе, более многочисленное войско, и восстание было жестоко подавлено. Вождь восставших Вардан бежал в Константинополь, византийцы не имели свободных воинских подразделений, чтобы помочь армянам, и персы буквально утопили страну в крови[427].
В 572 г., собравшись с силами, римляне возобновили военные действия. Родственник императора полководец Маркиан – правда, с незначительными силами, вторгся в персидскую провинцию Арзанену. На его счастье, население было захвачено врасплох, и трехтысячный римский отряд, захватив богатую добычу, благополучно вернулся обратно. Ранней весной 573 г. Маркиан выступил из крепости Дары и у города Саргафа разбил персидское войско. Персы потеряли более 1200 воинов и множество пленных, потери римлян составили всего 7 человек. Но дальнейшие действия Маркиана, несмотря на резкие и категоричные приказы императора, были не очень активны – его войск явно не хватало для широкомасштабных мероприятий. Тем не менее Маркиан осадил крепость Нисибину и стал вокруг нее лагерем, не решаясь штурмовать ее. В это время Хосров направил шеститысячный отряд на Сирию, и персы, захватывая один за другим слабо защищенные римские города, дошли до самой Антиохии.
Разгневанный бездействием, как ему казалось, Маркиана, император Юстин II сместил полководца с должности, прислав на смену полководца Акакия, сына Архелая. Это было далеко не самое лучшее решение – менять военачальника во время боевых действий всегда опасно, а Маркиан был далеко не худший полководец в римской армии и пользовался благорасположением солдат. Понимая, что Нисибина вот-вот падет, Маркиан просил Акакия дать ему небольшой срок, чтобы завершить осаду, но новый начальник повел себя грубо и бесцеремонно: он публично ударил Маркиана по лицу, сорвал его знамя, по старой традиции должное возвышаться в центре лагеря над палаткой полководца, и отослал прочь.
Римские солдаты без восторга приняли нового командующего, многие из них вообще отказывались подчиняться ему – в лагере византийцев возникло замешательство, чем и воспользовались осажденные персы. Они сделали внезапную вылазку и опрокинули римлян. Те поспешно бежали в ближайшую крепость Мардах, где, осажденные персами, беспомощно оставались безучастными свидетелями грядущих событий. Антиохийский патриарх Григорий (570—593) попытался в переписке с царем оправдать Маркиана, но тот высокомерно отверг его доводы[428].
