Как бы там ни было, домой мы возвращались вполне умиротворённые и радужные. Рука в руке, как впервые влюблённые подростки. И от этого ещё краше, наверное. Дух захватывает. Сердце из груди рвётся птицей.
К сожалению, вся моя дипломатия рухнула, как только мы открыли дверь ключом.
– Что за…?! – выругался некультурно мой дорогой Крокодил.
Я бы тоже выругалась, но я всё же помнила, что дома дети, и подобные выражения слышать им не надобно – и так чересчур грамотные.
Мы барахтались в сетке, что упала нам на головы, как только мы перешагнули порог. Генка безуспешно пытался её сбросить, но, наверное, слишком много совершал ненужных телодвижений – сетка запутывала нас ещё сильнее.
– Ген, остановись, а?.. – попросила я драгоценного мужа, и он затих. Мы стоим лицом к лицу. Дышим тяжело. Потные. Кактус мой злой, как чёрт.
– Поцеловать тебя, что ли, Северина? – выдаёт он в сердцах.
Я даже хочу согласиться. Честно. Потому что боюсь этого раненого бизона в дом впускать. Он же сейчас будет рыть копытом, выпускать дым из ноздрей и крушить всё на своём пути.
– Мам, пап, – стоит перед нами Костик с абсолютно круглыми глазами. А за ним вся свита – Юлька, Димка, Джина в коробчонке, как царевна-лягушонка, и два её верных телохранителя позади всех. – Вы что, запутались?
Ну, как бы да. И неплохо бы знать, кто нам эту подлянку устроил. Ставлю все свои мифические миллионы, что это Димон. Как-то у меня в голове не укладывается, что Джина способна на подобные детские шалости.
60. Дома и на работе
Геннадий
Распутывали нас всем миром. Одна Джина участия в процессе не принимала. Смотрела лишь снизу вверх и обратно. Молчала, презрительно поджав губы.
«Мир» распутаться не помог. Хмыкнув, Джон-Ваня ушёл, чтобы вернуться с ножом.
– Надеюсь, ты нас не убивать будешь, – пробормотала Лилька и закрыла глаза.
– Не бойся, я с тобой, – проникновенно сказал ей я и сделал то, что давно просилось – поцеловал в кудрявую макушку.
С ножом дело пошло гораздо быстрее.
Стряхнув остатки ловчей сети с плеч, я грозно проревел:
– Ну?! А теперь признавайтесь, чьих рук дело и что за фокусы?
При этом я сверлил грозным взглядом Димку, но тот и не дрогнул. Стоял – сама невинность и хлопал ресницами, Гарри Поттер хренов. Судя по всему, последний страх потерял. И все Лилькины увещевания пошли прахом.
Я наступал, как армия хорошо подготовленных легионеров. Я готов был всё смести на своём пути. Во мне клокотала чистая ярость.
– Пап, – дёрнул меня за штанину Костя, и Лилька кинулась вперёд.
Неимоверный прыжок, словно в падении она собиралась отбить мяч – не дать ему коснуться земли. Она думает, что я способен обидеть ребёнка?.. Я медленно выдыхаю, пытаясь прийти в себя. Кажется, они меня довели. Я давно не помню, чтобы полыхал столь яркими эмоциями.
– Не бойся, сынок, – треплю Котю по рыжей шевелюре, – я никого не съем. Хотя, кажется, мама твоя считает иначе.
Лилька смотрит на меня виновато. Где-то там хмыкает Джина. Она со своей свитой удаляется в свои комнаты. Отступает на безопасное расстояние и брат мой Дмитрий. Это немного напоминает позорное бегство, но, возможно, мне это только кажется.
– Короче, Северины, поеду-ка я домой, – прихорашивается у зеркала Лилькина подруга Юлька. – У вас тут как на минном поле – не понять, когда рванёт. Лучше я в тишине да в спокойствии побуду. Слава обещал позвонить. Так что бывайте. Пост сдал!
– Пост принял, – эхом отзывается моя жена.
Прежде чем выйти, Юлька смотрит на потолок, хмыкает. Несколько сухих щелчков – дверь открывается. Один-единственный «щёлк» – дверь закрылась.
– Пап, ну это была игга, понимаешь?
Я не понимал и не хотел понимать.
– Ловушка для пгивидений.
Ну, да, конечно. Интересно, кого на самом деле они хотели поймать. Точнее, с Костиком всё понятно – лапша с ушей до пола свисает. А вот его напарник… Я б ему не только уши открутил, а и ноги местами поменял.
– Ты ещё скажи, что это твоих рук дело, – грозно хмурю брови.
Костя отрицательно качает головой.
– На стрёме стоял? – продолжаю допытываться. По тому, как Котя стремительно краснеет, я понимаю, что попал в точку. – Ладно. Пошли.
Я беру сына за руку, и мы все вместе идём в комнату, где затаился самый главный паук-шелкопряд. Брат мой меньший.
– Зачем? – спрашиваю я его. – Только не рассказывай мне о привидениях.
Димка пожимает плечами.
– Ну, это ж весело, Ген. Смешно. Я на видео снял, как вы с Лилей барахтались.
Чёрт. Некстати вспоминаю непечатное слово, что вырвалось в порыве страсти. Смешно ему.
– Попробуй только на Ютуб выложить – в порошок сотру!
– Ну что ты меня за идиота держишь? Это семейный архив, так сказать. Память о днях, проведённых в твоём доме.
– А говоил – пгивидения! – Костя его даже кулаком ударил в колено. – Вгун! Говоил, ночью бгодят, обещал, что увидим!
– Привидения, Кость, сегодня не вышли из сумрака, – вздохнул юный охотник за нечистью. Зато папа с мамой попались. Прикольно же!
И я понимаю: он врёт. То есть не врёт, а не договаривает что-то. Знать бы ещё – что!
– А с Джиной ты что не поделил? Ты зачем толкал её, олух?
– Я случайно.
Ясно. Ничего я не добьюсь.
– Не зря она тебя палкой отходила. Молодец. Мне тебя даже не жаль, брат. Ты ж обещал вести себя прилично!
Димка поднимает на меня глаза. Что-то в них такое, что заставляет меня заткнуться.
– Я сказал: постараюсь. Извини, что не получилось.
Вот так ни с чем я и вышел. Злой. Уставший. В растрёпанных чувствах. Сил выяснять что-то с Джиной я в себе не нашёл. А может, смалодушничал.
– Поужинаете? – тихо прошелестела вынырнувшая из-за угла Лолита.
– Да! Голодные очень, – это Лиля поспешила меня обезопасить.
Ужинали мы в одиночестве и в почти идеальной тишине.
– Ты была права, – нарушил я молчание. Лиля посмотрела на меня со смесью любопытства и осторожности. Нет, она меня не боялась, но опасалась дальнейших боевых действий. – Когда в доме тихо, мне кажется, что это не к добру. Уж лучше бы шумели. А то я неосознанно жду пакости.
– Пойдём-ка спать, Ген, – прячет в ладони зевок Лиля. – Что-то мне подсказывает, до утра будет тихо. И пока мы дома, вряд ли они вылезут из окопов. А завтра понедельник. Димке в школу, Коте в садик, нам на работу. Некогда им будет собачиться.
Что бы я без неё делал? – думаю про себя. Наверное, нужно сказать эти слова вслух, но я не решаюсь. Какой-то я слишком робкий. Сплошные недомолвки. Надо бы ставить вопрос ребром. Но воображение тут же рисует, как Лилька скрывается в неизвестном направлении, и решимость моя заползает в кусты. Нужно ещё немного подождать. Ведь я ещё ей не купил драгоценности и машину. И много чего не сделал для своей дорогой и любимой жены…
