– Ну, в общем, ничего страшного как бы… – пытается она, видимо, найти осторожные слова, но, как ни крути, а смысл того, что она осторожненько выдаёт, всё равно один.
– И-и-и? – подталкиваю я её.
– Джина и Дима, – вздыхает Лиля. – Ген, ты только не кипятись, ладно? Там как бы ничего такого и не случилось…
Видать, случилось.
– Лиля! – да, я иногда бываю резким, как удар шампанского в нос.
– Ну, они… немножечко… подрались, – наконец-то рожает истину моя жена, и я слышу, как начинает рычать моя машина.
Нет, это не машина, оказывается. Это я рычу.
Ну, мы скоро вернёмся. Я им обоим покажу, как себя ведут приличные люди в приличных домах!
59. Возвращение домой
Лилия
Пока мы доехали, Генку удалось немного остудить.
По словам боевой подруги Юльки, ничто не предвещало беды. Все жители нашей огромной квартиры мирно сосуществовали, даже почти не пересекались. Только за обеденным столом, хотя Юлька мудро предлагала Джине и её свите есть первыми, а ей и юному подрастающему поколению – позже.
Джина лёгких путей не искала. Заявила, что желает общаться с внуком, пока жива. И никто ей не помеха.
Суббота прошла отлично. Все вели себя скромно и в рамках мирного сосуществования. Холодно и вежливо, но всех всё устраивало.
А в воскресенье, аккурат после обеда, случилась великая битва титанов. Это, конечно, и дракой назвать нельзя. Но Юлька так и не поняла, что произошло.
Джина и Димка за столом и двух слов не сказали, но в конце обеда Джина глубокомысленно сказала в пустоту:
– Надо бы оградить Костю от плохого влияния.
То ли мысли вслух озвучила, то ли специально нажала на спусковой крючок. Слова её можно было трактовать по-разному. Юлька подумала, что бабка на неё зубы заточила, потому что по мелочам за эти два дня они не раз спорили.
Но Димка, видимо, воспринял на свой счёт. Иначе не понятно, как трактовать его поступок.
Выходя из кухни, он неумело споткнулся и толкнул плечом бабу Джину. Та покачнулась и упала бы вместе со своим креслом, если б не бдительность, хорошая реакция и твёрдая рука её личного помощника Джона-Вани.
Джина не растеряла боевого духа. В обморок падать не спешила и, перегородив выход из кухни, отходила юного возмутителя спокойствия палкой с золотым набалдашником.
Гонялась за Димкой по всей кухне, включив мотор у своего «коня»-кресла. Основательно попала только первый раз. И ещё пару раз ей удалось его достать, пока властную карающую длань не остановил тот же Джон. Не спешил – однозначно. Дал Джине возможность немножко спустить пар.
– Выгоню! К чертям собачьим! – психовал Генка, а я пыталась его успокоить.
– Остынь, ладно? Я не для того тебе рассказала, чтобы ты сгоряча что-нибудь натворил.
– Ты считаешь, это нормально, что они дерутся? На глазах у ребёнка, между прочим! Чему они моего сына учат?
И так легко он говорит «мой сын», что я задыхаюсь. Хватаю воздух ртом и не могу дышать. Он… знает? Догадался? Или что?.. Спросить я не могу. Не хватает духу.
– Джина вообще засиделась. Кажется, она злоупотребляет гостеприимством. Взрослая, мудрая женщина, а ведёт себя хуже Димки, которому пятнадцать. К тому же, он пацан.
– По-моему, ты сейчас его оправдываешь.
– Не знаю, как по-твоему, но его я выгнать не могу. Даже если ему очень этого хочется.
– А как же Джина? Умирающий одуванчик?.. Ты ради неё весь сыр-бор затеял, а теперь просто так возьмёшь и избавишься? Не боишься, что она тебя наследства лишит?
– И тебя, между прочим, тоже, – буркнул Кактус и успокоился. По крайней мере, перестал изрыгать лаву и пламя.
– Неужели тебе не любопытно, что между ними происходит? Почему они без конца цепляются друг к другу?
Из меня психоаналитик так себе. Но за всем этим явно что-то стоит. Мы просто пока не видим, что.
– Нет, мне не интересно, – рубит Генка и сжимает упрямо губы. – Я хочу, чтобы был мир и покой. И никакие склоки не омрачали бы нашу совместную жизнь. Мне на работе хватает стрессов. Дома я хочу умиротворения и тишины.
Я вздохнула. Эх, Крокодил мой, Крокодильчик…
– Ты же понимаешь, что когда в доме больше двух человек, покоя не бывает. Обязательно что-то происходит. И хорошее, и плохое. Вот тебе очень простой пример: тебя покусал кот. Ты заболел. Крохотное событие, понимаешь? И только потому, что в доме – животное. А тут целая куча живых людей. У каждого свой характер, тараканы, соображения, которые мы, боюсь, не всегда сможем узнать.
– А ты готова всех их выгородить. Даже Джину.
– Ну а как же? – голос у меня сладенький-сладенький. Генка немного остыл, можно и поязвить. – Это ж предмет моих самых больших надежд на светлое будущее. Я ж жду, чтоб бабка опрокинулась, оставила тебе наследство, а ты мне, как и положено по договору, отстегнул половину. Я не могу допустить, чтобы бабушку обижали или вышвырнули из дома прочь. Иначе зачем все эти страдания?
Генка бросает на меня хмурый взгляд.
– Ничего ты не ждёшь, Северина. Хватит уже врать.
Хватит так хватит. Я вздыхаю. Глажу машинально Крокодила по плечу и зачем-то целую его туда же. Почти незаметно, но он вздрагивает.
– Лиля… – голос у него меняется, становится глубже. Я трусь лицом о его предплечье.
– Дай слово, что не будешь орать на Джину и мальчика, – кладу руку ему на грудь и поглаживаю напряжённые мускулы.
– Лиль, ты ж верёвки из меня вьёшь! – судорожно вздыхает Крокодил.
– Ну и что? – возражаю тихонько. – Тебе же нравится?
Ещё один вздох. А я чувствую себя всемогущей волшебницей.
– Мы потихоньку. Без криков, ладно?
Генка недоверчиво хмыкает.
– Они ж вокруг пальца тебя обведут, ерунду расскажут, поверить заставят, а правды мы так и не узнаем.
– Но если ты орать будешь, правды тоже не найти. Поэтому давай и мы будем немножко хитрее. Или умнее. К тому же, у нас там шпион имеется.
– Юлька твоя, что ли? – язвит Крокодил, но уже улыбается.
– Нет, Котя. Он ещё маленький, врать толком не умеет. Поэтому может много интересного рассказать.
– Ладно, великая интригантка, полная свобода действий. А я на подхвате. А то обидят тебя ещё эти монстры в человечьем обличье.
Я млела рядом, весьма довольная собой и своими дипломатическими способностями. Крокодил совсем одомашнился. Готов из моих рук есть. И снова я подумала: может, не всё так плохо, как я себе воображаю? Может, не только чистый расчёт и вожделение им движет?
Эти мысли грели душу. И, вопреки всем доводам рассудка, я мечтала. О том, что мы вместе навсегда. Почему-то сделать это было легко. Он смотрел на меня… по-особенному. С теплотой и мягкостью в глазах, будто омывал ласковыми волнами. Прикосновение взглядом задевало куда сильнее, чем телесный контакт. Может, именно из-за этого взгляда я и обманывалась. Или всё же нет?..
