— Каким образом может госпожа достичь этого? — удивился я.
— Мне известны победители в бегах тарларионов, — объяснила она.
— У вас есть информация? — уточнил я.
— Да.
— Это разумно — вкладывать деньги таким образом?
— Я буду делать со своими деньгами все, что захочу, — сказала она.
— Да, госпожа.
— Я раздала много долговых расписок, — объяснила леди Мелпомена. — Я должна что-то делать с этим.
— Да, госпожа.
— Но не бойся, красивый раб, — проговорила она. — Леди Мелпомена выиграет и снова станет одной из богатейших женщин Вонда. Возможно, в свое время она даже сможет разорить твою госпожу.
Она улыбнулась и коснулась пальцами моей руки.
— Я смогла бы тогда, если б захотела, купить тебя только для себя. — Леди Мелпомена лениво дотронулась до моего живота. — Понравилось бы тебе это, Джейсон?
— Нет, госпожа, ответил я.
— Почему? — удивилась она. — Разве я не красива?
— Вы красивы, госпожа.
— Тогда почему нет?
— Я — мужчина, — ответил я.
— Нет, — проговорила она. — Ты всего лишь шелковый раб.
Она взглянула на меня с презрением.
— На самом деле ты — самец с планеты под названием Земля. Ты годишься только для того, чтобы быть женской собственностью.
Я молчал. Мне было горько. Я знал, что многие мужчины Земли на самом деле являются собственностью своих женщин. Это не только их вина. Их так воспитали. Риторика, создание соответствующих условий и социальный контроль делали их такими. Только изредка они мечтали об утраченном биологическом превосходстве, данном им от природы. В сущности, все мы или собственники, или чья-то собственность. Женщины Земли владели мужчинами. Но женщины Земли были несчастны. Возможно, в глубине души они желали именно принадлежать мужчинам, а не наоборот.
— У вас есть намерение вернуть меня моей госпоже? — спросил я.
— Возможно, — проговорила леди Мелпомена.
Я внезапно поднялся, оторвав плечи от кушетки на два-три дюйма.
— Не бойся, Джейсон, — сказала леди Мелпомена. — Я только ласкаю тебя.
Я пытался сопротивляться, но тщетно.
— Ты беспомощен, Джейсон, — заявила она. — Комната, может быть, и нуждается в ремонте, но цепи новые и прочные. Я сама проверяла их.
Я закричал от ярости, рванулся снова, но крепкая сталь прочно держала меня.
— Ты как закованный ларл! — засмеялась она. — Как удачно, что твои руки не свободны. Если бы не цепи, я с трудом могла бы предсказать свою судьбу!
Я продолжал сопротивляться, хотя был бессилен против стальных оков.
— Прекрати, — внезапно разозлившись, приказала она, — или я кастрирую тебя.
Я затих.
— Вот так-то лучше, — проговорила она.
— Что вы собираетесь сделать со мной? — спросил я.
— Ты еще не достаточно раб, чтобы понять? — вопросом на вопрос ответила леди Мелпомена.
Я в бешенстве взглянул на нее.
— Ты думаешь, что сможешь устоять против меня?
— Нет, — ответил я. — Не смогу.
Ни один мужчина, закованный, как я, не смог бы устоять против женщины. К тому же она была возбуждающей и красивой.
Она села на меня верхом.
— Снимите с меня цепи, — попросил я. — Дайте мне обнять вас.
— Я не дура, — ответила она. — Никакой мужчина не сделает из меня рабыню.
— О-о-о! — застонал я.
— Итак, — засмеялась она. — Я, леди Мелпомена из Вонда, беру шелкового раба своего врага, ничтожной леди Флоренс!
Содрогаясь, я смотрел на нее.
— Это только начало, — заявила она мне.
За ночь леди Мелпомена несколько раз использовала меня. Только позже я понял, что она ни разу не поцеловала меня. Не хотела пачкать губы, дотрагиваясь до тела раба.
18. ИНСПЕКТИРОВАНИЕ КОНЮШЕННЫХ РАБОВ
— Конюшенные рабы готовы к проверке, леди Флоренс, — сказал Кеннет, главный смотритель рабов хозяйки. Барус, помогавший ему, стоял рядом.
Мы находились в залитом солнцем главном дворе конюшен хозяйки. Конюшни были большие. Здесь имелись стойла, оборудование и кормушки. Все служебные постройки были выкрашены желтым цветом с голубой отделкой. Эти цвета связаны у горианцев с помещениями для животных. Голубой и желтый — это также и цвета рабов. Здесь есть связь, ведь раб рассматривается как домашнее животное.
Требуется уточнить, что желтый цвет служебных помещений превалирует над голубым. Что касается цветов для рабов, то такие вещи, как холстина фургонов, в которых перевозят невольников, тенты павильонов, где их содержат, выкрашены в голубой и желтый равномерно.
Я стоял на коленях с краю ряда. Госпожа, держа хлыст для тарларионов, уже начала осмотр.
Когда леди Мелпомена закончила со мной после долгой ночи, то снова дала мне глоток воды с красным порошком Тасса. Я не хотел пить его. Она приставила кинжал к моему телу, и я сделал глоток, вскоре после чего потерял сознание.
— Стой на коленях прямее, раб, — сказала леди Флоренс конюшенному рабу, который стоял дальше меня в ряду.
Очевидно, люди, нанятые леди Мелпоменой, вернули меня в дом леди Флоренс. Я не мог до конца прийти в себя, но почувствовал, как меня бросили на что-то твердое, и слышал, как эти двое поспешили прочь. С поджатыми коленями и опущенной вниз головой я находился в мешке для раба. Ноги оказались перекрещены и связаны, а руки скованы за спиной.
— Что здесь происходит? — услышал я крик. — Остановитесь!
Это был голос Кеннета. Мешок развязали.
— Это Джейсон, — сказал Кеннет.
Он вытащил меня из мешка за связанные руки. Я почувствовал удар по голове.
— Ты в присутствии госпожи, — произнес Кеннет.
Я опустился перед леди Флоренс на колени. Я находился обнаженный на крыльце ее дома в Венне.
— К его ошейнику прикреплена записка, — заметил Кеннет.
Мужчины и женщины из домашней прислуги, включая рабов, домашних и дворовых, вроде коротконогой, пышной Тафрис, все собрались вокруг. Записку сняли и передали госпоже. Она в бешенстве прочитала ее, потом смяла и отбросила в сторону.
— Пошлите его на конюшни, — приказала она.
— Да, леди Флоренс, — ответил Кеннет.
— Вам всем больше нечем заняться, кроме как таращиться на какого-то конюшенного раба? — зло бросила она толпе, и та быстро рассеялась. Свободные люди обратились к своим обязанностям, а босоногие рабыни, включая Тафрис, стремглав унеслись по своим заданиям.
