— Нет, госпожа, — сказал я.
— Я леди Мелпомена из Вонда, — объяснила она.
— Да, госпожа, — проговорил я.
Леди Мелпомена стояла около кушетки и смотрела на меня.
— Твоя госпожа, — ядовито произнесла она, — намекала в Аре, что я не смогла заплатить за тебя шестнадцать тарсков. Это ложь. Я просто не считала, что ты достоин шестнадцати тарсков.
— Да, госпожа, — ответил я.
— Ты ее великолепный шелковый раб, не так ли? — спросила она.
— Я думаю, да, госпожа, — произнес я.
— Ты нравишься ей? — прозвучал следующий вопрос.
— Она находит меня в некоторых аспектах непротивным, — сказал я.
— Теперь ты прикован у меня на кушетке, — заявила леди Мелпомена.
— Да, госпожа.
— Ты красивый мужчина, — отметила она. — Упитанный и сильный.
Я ничего не сказал.
— Я сделала тебе комплимент.
— Спасибо, госпожа, — ответил я.
— Ты пришел в себя после порошка Тасса быстрее, чем я ожидала, но это не имеет значения. Ты можешь наблюдать за мной, пока я буду готовиться.
Она подошла к туалетному столику и опустилась перед ним на колени. Там, глядя в зеркало, леди Мелпомена принялась расчесывать волосы, длинные и темные. Я огляделся. Комната большая, но запущенная. В стенах щели, портьеры старые. Везде царит беспорядок.
Леди Мелпомена медленно, наслаждаясь, показывала мне свои роскошные волосы, расчесывая их специальной расческой. На ней было желтое платье, длинное и почти прозрачное. На ногах не было обуви.
— У леди Мелпомены красивые волосы, — сказал я.
— Шелковые рабы такие льстецы, — ответила она, но я видел, что ей приятно. У нее на самом деле оказались красивые волосы.
На ее ногах была пыль, так же как и на полу комнаты. Я слышал, что ей пришлось продать большую часть рабов. Моя хозяйка время от времени говорила о леди Мелпомене. Она ненавидела ее.
Две семьи, к которым принадлежали молодые женщины, были давними соперниками в Вонде. Вложения семьи моей хозяйки, однако, оказались удачны и прибыльны, тогда как дела семьи леди Мелпомены пришли в упадок и большинство ее членов много лет назад покинули Вонд. Она осталась в Вонде, управляя остатками того, что когда-то было значительным капиталом.
— Во дворе внизу, — заметил я, — мне дали наркотик.
— Это был порошок Тасса, — ответила она.
— Он был безвкусным, но действенным, — произнес я.
— Работорговцы иногда употребляют его, — объяснила она и, смеясь, добавила: — Девушке не следует пить в компании незнакомого мужчины.
— Его можно подсыпать в воду?
— Он предназначен для растворения в красном вине, — пояснила она.
Я подумал: «Интересно, сколько девушек, польстившись на обманчивую щедрость незнакомца, обнаружили, что внезапно и необъяснимо потеряли сознание и очнулись в незнакомом месте обнаженными и закованными в цепи рабынями?»
Леди Мелпомена отложила в сторону расческу и затем надушилась.
— Мне не понравился разговор с твоей хозяйкой в Аре, — сказала она, умело нанося духи на тело.
— Она намекала, что мое состояние в расстроенном порядке, — продолжала говорить леди Мелпомена, — что я почти нищая.
— Возможно, она не имела в виду ничего обидного, — заметил я.
— Я не дура, — резко проговорила леди Мелпомена, поднявшись и повернувшись ко мне.
Как многие горианские женщины, она не пользовалась косметикой. Свободные женщины в Аре обычно используют косметику, но в других городах к ней прибегают только очень смелые женщины. Моя хозяйка, например, тоже не пользуется ею. Многие свободные женщины считают, что косметика хороша только для рабынь. Рабыни, напротив, часто используют ее.
Леди Мелпомена рассматривала меня. Затем она выскользнула из желтого платья. Она была необыкновенно привлекательна, хотя и не так хороша, как моя хозяйка. Мои глаза непреднамеренно остановились на ее шее. На ней бы прекрасно смотрелся ошейник!
Ошейник, так же как клеймо, усиливает красоту женщины, особенно когда она обнажена.
— Но теперь, — произнесла леди Мелпомена, — Джейсон, ее драгоценный шелковый раб, лежит прикованный на моей кушетке.
Я молчал. Она подошла и села рядом со мной.
— Ты красивый раб, — сказала она.
Я сохранял молчание. Она строго посмотрела на меня.
— Спасибо, госпожа, — сказал я.
Леди Мелпомена прикоснулась ко мне.
— Я вижу, ты находишь меня привлекательной.
— Да, госпожа.
Она нагнула голову так, что ее волосы коснулись моего лица.
— Ты чувствуешь запах духов? — спросила она.
— Да, госпожа, — ответил я.
— Это духи твоей хозяйки. Сколько они стоили?
— Пять серебряных тарсков. Они были куплены, как вы, может быть, знаете, в лавке Веминия.
— Когда-то, — произнесла она, — я могла позволить себе духи за пять тарсков. Когда-то и я могла делать покупки в лавке Веминия!
Я обвел глазами комнату, просторную, но запущенную, покрытую пылью. Конечно, как свободная женщина, когда-то имевшая средства, она не могла заниматься уборкой и чисткой. Это было ниже ее достоинства. А рабов в доме почти не осталось. Меня даже не помыли и не причесали, прежде чем положить на кушетку. Те двое мужчин, что захватили меня, нанятые за низкую плату, только принесли меня в комнату. Леди Мелпомена сама приковала меня, пока я был без сознания.
— Значит, это правда, что у госпожи проблемы с финансами? — спросил я.
— У меня есть проблемы, Джейсон, — согласилась леди Мелпомена. — Это все знают.
Я молчал.
— Я ездила в Ар на переговоры о продаже этого дома, — продолжала она, — даже паланкин, в котором ты первый раз увидел меня, был арендован.
— Леди Флоренс, — ответил я, — предполагала, что так оно и есть.
— Но теперь ты лежишь прикованный, в моей власти! — заявила леди Мелпомена.
— Да, госпожа, — согласился я.
— Мне повезло продать дом. Завтра я уезжаю.
— Госпожа возместила свои убытки?
— Только маленькую их часть, — улыбнулась она. — У меня еще много долгов.
— У госпожи есть дом в Вонде, — сказал я. — Возможно, она сможет продать и его тоже.
— Я могла бы продать десять домов, — продолжала улыбаться леди Мелпомена, — и все равно не компенсировать свои убытки. Я должна торговцам в десятках городов.
— Что вы будете делать? — спросил я.
— Завтра, использовав деньги, полученные за продажу этого дома, я получу огромный капитал и снова стану одной из богатейших женщин Вонда.
