— Ты уверена, что ничего не хочешь мне сказать? Тебя жеявно что-то беспокоит.
— Да. Но я сама разберусь.
— Ясно. Пока.
И в ту же секунду ангел исчез. Примерно через час объявилсяСет. Его лицо было слегка испачкано синей краской:
— Терри и Андрея теперь красят кухню.
Я улыбнулась, засунув подальше исповедальные порывы:
— Как можно так перепачкаться, если ты даже не красишь?
Я отыскала мочалку и принялась тереть его лицо, без всякого,впрочем, результата. Стоя так близко, я вдруг ясно вспомнила прошлую ночь. Егоруки, ласкающие мои груди. Переполняющее ощущение его внутри меня. Нашидвижущиеся в унисон тела. Его приоткрывшиеся в момент оргазма губы.
— Не стереть, — отпрянув, резко сказала я.
— Ох, ну и ладно.
Весь вечер я молча переживала в оцепенении, уклоняясь отмалейших касаний. Сет сразу почувствовал мое настроение и оставил меня в покое.Мы прошли несколько кварталов до кинотеатра, где показывали только номинантовна «Оскар» и независимое артхаусное кино. Мы посмотрели новинку, но если фильми отвлек меня от переживаний, то только на два часа.
Потом мы пошли в итальянский ресторан и Сет втянул меня вдискуссию о достоинствах фильма. Оставалось удивляться, как это мой ротпоспевает за разговором, в то время как все остальное находится совершенно вдругом мире.
Снова и снова я вспоминала случившееся прошлой ночью — и нетолько постельную часть. Я анализировала все события, приведшие к финалу.Почему я так поступила? Что заставило меня уступить? Была ли это альтруистскаяпопытка наладить наши отношения с Сетом, удаляя искушение? Или болезненноежелание утешить Бастьена? Или, скорее всего, просто эгоизм? Жгучая жаждаполучить то, что мне не предназначалось, — не потому, что это могло помочьнашим отношениям, а просто потому что захотелось. Я хотела этого наслаждения. Ямечтала об этом теле и просто отдалась страсти. Я, в конце концов, исчадие ада.Я и прежде замечала, что самообладание — не наша сильная сторона.
Однако все это никак не меняло того, что случилось. Этопроизошло, и с этим нужно что-то делать. Или… делать ли?
Сет сидел напротив и выглядел счастливым и довольным. Иногдаблаженство действительно заключается в незнании. Я вспомнила свои списки. Еслион ничего не узнает, правда не причинит ему боли. Мы сможем продолжать все, какраньше. Единственная проблема заключалась в том, что правду знала я. Я должнажить с этой изменой, притом не только физической, но также изменой нашимпопыткам честных и откровенных отношений. Еще один пункт в перечне моих темныхи грязных секретов.
— Ты со мной, Фетида? — вдруг спросил он.
— А?
Он улыбнулся и сжал мою руку. Я ответила ему тем же.
— Кажется, что ты далеко-далеко отсюда.
Я тоже ему чуть улыбнулась. Очевидно, я не такая хитрая, какдумала. Я посмотрела на него, впитывая любимые черты, и покачала головой. Я немогла этого сделать. Я не могла ему рассказать. Во всяком случае, не сейчас.
— Просто устала, — соврала я.
Мы съели мороженое и вернулись ко мне. Только сели за«Скрэббл», как я ощутила излучения приближающихся бессмертных.
Я застонала, не желая их видеть сегодня:
— Привет-привет, вся банда в сборе.
Сет озадаченно посмотрел на меня, но тут мы услышали стук вдверь. Я впустила Хью, Питера, Коди и Бастьена.
— Жива-здорова, — радостно заявил Питер, сжимаяменя в объятиях. Мы звонили тебе весь вечер.
— А я весь день пытался тебя отыскать, — добавилБастьен со значением.
Я прекрасно знала, что он много раз мне звонил. Я нарочно неотвечала.
— Простите, — обратилась я ко всем сразу.
— Привет, Сет, — сказал Коди, похлопывая писателяпо спине.
Вампир и остальные бессмертные рассредоточились по моейгостиной, как у себя дома. На их беззаботное хихиканье я ответила испепеляющимвзглядом.
— Вы что, ребята, по барам шатались?
— К счастью, вечер только начинается, — отозвалсяБастьен.
Он прохаживался по гостиной, изумленно косясь на доску для«Скрэббла».
— Поскольку ты не отвечала, мы решили пригласить тебялично.
— Мы собрались поиграть в бильярд, — веселообъяснил Коди. — В том месте, в Беллтауне. И вас это тоже касается.
Он заговорщицки ухмыльнулся Сету:
— Джорджина чертовски играет в пул.
— Фетида во всем хороша, — машинально пробормоталСет.
Я видела, что он не слишком уютно чувствует себя в однойкомнате с компанией пьяных бессмертных. Еще я понимала, что идти ему никуда нехочется.
— Простите, ребята, — сказала я. — Мы ужепогуляли. Мы остаемся.
В ответ послышались язвительные замечания и разочарованные стоны.
— Ой, пойдем, — умолял Хью, — когда ты снами, нас всегда лучше обслуживают.
Он пытался привлечь внимание Обри кошачьей игрушкой наверевочке. Но вместо того чтобы кидаться за игрушкой, она шипела на Хью.
— Кроме того, — едко произнес Бастьен, —что-то незаметно, чтобы вы собирались заняться чем-то возбуждающим. Вы спасибодолжны сказать, что мы зашли сюда. Мы кое-что вам даем. Кое-что, чего иначе выполучить не в состоянии.
Я сохраняла спокойствие, но остальные, похоже, почувствовалиповисшее в воздухе напряжение.
— Простите, — повторила я. — Мы остаемся. Вы,ребята, можете еще немного посидеть, но потом я вас вышвырну. У нас есть своидела.
— А я и не знал, что вы вообще что-нибудьделаете, — пробормотал Бастьен так, чтобы только я услышала.
Может, еще вампиры с их сверхчеловеческим слухом.
— Может, что-нибудь выпьем? — спросил Питер, мягкоподталкивая меня к роли хорошей хозяйки.
Я все еще была целиком погружена в битву взглядов ихарактеров с инкубом.
— Да, я как раз купила упаковку «Смирнофф Айс».
— О! — воскликнул Коди. — Как кстати.
Они с Хью налетели на холодильник и принялись передаватьбутылки слабенького солодового пойла всем, кроме меня и Сета. Мы воздержались.Вскоре последовали бессмысленные шатания и глупые разговоры, хотя Бастьен, Сети я участия в этом не принимали. Сет оставался безмятежен, потому что он всегдаоставался безмятежен в подобных ситуациях. Мы с Бастьеном были невозмутимы,потому что злились друг на друга.
Я отправилась в туалет, а когда вышла, обнаружила ждущегоменя у двери Бастьена.
