буйволов с позолоченными рогами запрягли в салазки для перевозки тела в заупокойный храм.
В колонном зале приготовили золотое ложе на ножках в виде львиных лап. На него уложили саркофаг. Жрецы Юга и Жрецы Севера четыре дня совершали различные обряды. Сюда же пускали людей, пришедших проститься с правителем и поднести ему жертвенные дары. Жрецы разыскали женщин, у которых произошел выкидыш в день смерти Тутанхамуна. Теперь два забальзамированных зародыша в крошечных саркофагах стояли рядом на столе. Посланцы с того света, не успевшие появится в этом мире, должны были помочь правителю в путешествии по загадочному пути в Дуате. Семьи не родившихся детей, одна младшего писца из Свена, другая землепашца с низовьев Хапи, теперь находились на особом положении. Их наградили землями и золотом. Их дети могли учиться в Доме Жизни за счет казны. Теперь их судьбы божественной силой связаны с Великим Домом правителей.
Пока совершались службы в заупокойном храме, Эйя вместе с главным казначеем Майем проверили гробницу. Убедились, что дары составлены в сокровищницах в нужном порядке. Две статуи хранителей в человеческий рост приволокли и установили при входе в усыпальницу. Художники работали день и ночь, расписывая стены. Эйя поморщился, оценивая их старания. Как-то все не так: видно, что торопились, рисовали наспех. Заметно: линии кривые, лица невыразительные, краски кое-где слишком яркие. Столяры уже притащили стенки деревянной усыпальницы и расставляли их в узкой комнатке, чтобы потом можно было собрать наос.
– Горе! Какое горе! – причитал Майя, качая головой.
– О чем ты так печалишься? – немного раздраженно спросил Эйя. – О правителе, так рано ушедшим от нас, или боишься за свою дальнейшую судьбу?
– От тебя ничего не утаить, – признался главный казначей, тяжело вздохнув. – Что с нами будет, когда корону Обеих Земель наденет гиксос? Как он будет править? Кого призовет в чати? Я откровенно боюсь за страну. Хоть мысль моя преступная, но с удовольствием придушил бы правительницу! – Майя изобразил, как он двумя руками сжимает чье-то горло.
Эйя приложил палец к губам.
– Ты сам видел, что из нашего окружения некого выбрать. Все готовы передраться. Может и к лучшему, что правительница выбрала чужеземца. Он сын Суппилулиумы. А лабарна умеет наводить порядок.
– Да что же ты такое говоришь? – ужаснулся Майя. – Как можешь ты такое говорить? Только представь чужеземца на троне…
Эйя внимательно посмотрел в глаза казначея холодным пронзительным взглядом.
– Кто ж тогда спасет страну?
– Хармхаб, – мрачно прорычал Майя. – И ты это знаешь, и все это знают.
– С чего ты решил?
– За ним пойдет войско. Его поддерживает жречество. Боги наградили его умом и железной волей.
Эйя презрительно хмыкнул и направился к выходу. Из мрачной холодной гробницы его встретил яркий солнечный свет.
– Хармхаб… Где он – Хармхаб? Страна на краю гибели, – а его нет, – крикнул он, подняв кулаки к небу.
***
На пятый день с восходом жрецы выстроились двумя шеренгами от заупокойного храма до самой гробницы. Одни держали в руках стебли папируса, другие гирлянды из цветов лотоса. Девять друзей правителя надели белые сандалии. Все вдевятером впряглись вместо буйволов и потащили салазки к гробнице под завывание плакальщиц.
Возле гробницы мумию вынули из золотого гроба и поставили вертикально у входа на специальную деревянную подставку. Золотая маска сияла на солнце. Анхсэмпамун дрожащими руками облила маску из ритуального кувшина сначала мертвой водой, затем живой. На мумию надели Корону Оправдания из оливовых ветвей, голубого лотоса и васильков. Жрецы подвели белого буйвола с черными пятнами. Умелыми движениями животному перерезали горло, вскрыли грудь и вырвали, еще горячее сердце. Одним ударом секиры отрубили правую переднюю ногу. Сердце и ногу положили перед мумией. Эйя взял в руки божественные инструменты в виде длинных крючьев и совершил самый важный обряд отверзания уст и открытия глаз.
Мумию внесли в гробницу. Хор жрецов грянул гимн Осирису. Помещение усыпальницы оказалось меньше, чем рассчитывали мастера. Гранитный саркофаг, разукрашенный под песчаник, еле втиснули. У второго, деревянного саркофага пришлось подпиливать ножки, иначе он почти упирался в потолок, и невозможно было внести крышку. Наконец третий золотой саркофаг кое-как вложили внутрь. Мумию упокоили в золотом саркофаге, сверху закрыли крышкой. Анхсэмпамун последний раз взглянула в золотой лик мужа, дрожащей рукой опустила в гроб небольшой венок из васильков, тут же лишилась чувств. Ее унесли. Перед тем, как закрыть деревянный гроб, туда вылили несколько кувшинов терпкого ароматного масла, так, что дышать стало невозможно. Последнюю каменную крышку никак не могли развернуть среди узких стен. Рабочие уронили крышку на саркофаг. Пошла трещина.
– Замазать! – гневно прошипел Майя на мастеров.
После стали собирать деревянную усыпальницу. Выяснилось, что дальнюю стенку наоса внесли не правильно. Развернуть не было никакой возможности. Пришлось на месте подгонять конструкцию.
– Все! – то ли с облегчением, то ли с грустью выдохнул Эйя, когда каменщики заделали проход в усыпальницу. Грудь сдавило. В глазах поплыли радужные круги. Сознание ускользало. Мир исчезал, уступая место бессмысленным грезам. Его вынесли на воздух и принялись приводить в чувства. Боль постепенно отпустила. Сознание возвращалось. Первые мысли, возникшие в голове, были о скором конце. Боги дают знать, что жизненный путь Эйи завершается. Осталось совсем мало дней. Хоть бы Хармхаб успел вернуться, пока еще сердце бьется!
Верховного жреца Йота унесли с похорон на носилках еле живого. Он не остался на поминальной трапезе – не хватало сил. Эйя лежал на мягком ложе у себя в кабинете. Деревянный подголовник давил на затылок. Грудь сжимало, словно невидимый силач подкрался со спины и сцепил мощные руки в мертвом захвате. Эйя бессмысленно уставился в потолок, разглядывая застывших рисованных птиц.
Легкое шуршание. Эйя с трудом повернул голову. Он почувствовал, прежде чем увидел Аменнефа. Только верховный жрец Амуна может появляться неожиданно, и ни один слуга или охранник его не заметит.
– Я принес тебе лекарство. – Аменнеф показал небольшую глиняную бутылочку.
– Яд? – безразлично спросил Эйя.
– Зачем мне тебя травить? – перевел в шутку его слова Аменнеф. – Ты нужен живой и здоровый.
– Пустое все. Лекари целый день надо мной колдовали – мне только хуже.
– Пей.
Эйя послушно глотнул обжигающую жидкость, брезгливо скривился. Как не странно, но дышать стало легче. Боль притупилась и спряталась куда-то вглубь тела.
– Полегчало? Вижу! – Аменнеф удовлетворенно покачал головой. – Всех твоих лекарей нужно скормить крокодилам.
С улицы донесся шум и недовольные голоса. Двери распахнулись и в покои стремительно вошли сановники. Все те же претенденты на престол. Слуги умоляли не беспокоить их господина. Но сановники не обращали внимания на протесты слуг.
– Здоровья и силы! – поклонились они Эйе.
Эйя при помощи Аменнефа поднялся с ложа и пересел в мягкое плетеное кресло.
– Почему вы не на поминальной трапезе? – удивился Эйя. – Врываетесь ко мне без приглашения, а ведь я исполняю обязанности правителя.
– Прости нас, Держащий ответ перед Богами.
