образом дополняет меня. Как будто до нее я жил в черно-белом мире, и внезапно вся моя жизнь превратилась в мириады ярких красок. Я не могу вспомнить, чтобы когда-либо улыбался до нее, когда-либо испытывал счастливый момент, когда-либо… любил кого-то еще до нее.
И я это делаю. Я люблю ее больше, чем когда-либо считал возможным.
Одна мысль о том, чтобы признаться в этом вслух, вызывает ощущение, что выпрыгиваешь из самолета без парашюта. Потому что, если бы она не сказала этих слов в ответ, если бы она не призналась мне в том же, то бы захотел сделать именно это — сигануть кубарем с высотного здания, не оглядываясь назад. Я не смог бы вынести ее отказа, и поэтому мягко отстраняюсь от нее и не рассказываю ей ни об одной мысли в моей ебаной голове.
Ария прижимается ко мне, пока мы лежим в уютной тишине. И как раз перед тем, как она засыпает, я говорю ей: — Ты можешь позвонить своей семье, когда мы будем в Калифорнии.
Черт возьми, может быть, мы даже сможем организовать видеозвонок. У моего дяди есть технология, позволяющая это сделать.
И если это сделает ее счастливой, что ж, тогда я, черт возьми, сделаю это.
Я чувствую ее улыбку на своей груди.
— Спасибо тебе, Матео, — шепчет она.
Целуя в макушку, я притягиваю ее ближе к себе.
Мои руки начинают дрожать, когда ужасная мысль сильно поражает меня в этот момент. Это вполне могло бы стать началом конца для нас, но я отказываюсь отпускать ее без боя.
Глава 50
Ария
Полет в Калифорнию, мягко говоря, действует на нервы. Матео все утро был в ужасном настроении, и теперь расхаживает по проходу маленького частного самолета, разговаривая по телефону по-испански. Ну, больше похоже на то, что он кричит по-испански.
Он был на взводе с тех пор, как сказал, что хочет, чтобы я поехала с ним в Калифорнию… и, что я могу позвонить своей семье. Может быть, даже сделать видеозвонок. Это все, на чем я смогла сосредоточиться с тех пор, как эти слова слетели с его губ. Увидеть свою семью, даже если они за тысячи миль отсюда, значило бы для меня все. Я просто хочу увидеть их, поговорить и дать понять, что теперь со мной все в порядке. Мой последний телефонный разговор с братом был в очень тяжелый момент в моей жизни, и мне нужно объяснить, что все наладилось, чтобы они не беспокоились обо мне. Они должны знать, что, хоть Матео и купил меня на аукционе, он спас меня от еще более ужасной участи, и я полюбила его.
Мои глаза расширяются от внутренних мыслей, и они внезапно обращены к человеку, ответственному за них.
Матео немедленно прекращает расхаживать по самолету, и его глаза фиксируются на мне.
Он отводит телефон от уха и тихо спрашивает: — Что случилось?
— Ничего, — быстро отвечаю, тряся головой и отчаянно пытаясь избавиться от этих внезапных, явно безумных мыслей.
После паузы Матео возобновляет разговор, поворачиваясь ко мне спиной. Я съеживаюсь на своем месте, лицо пылает. Никогда раньше не была влюблена, но разве это то, на что похоже? На это должно быть похоже?
Вероятно, не учитывая наше начало. Но одна мысль о потере Матео или о том, что с ним что-то случится, разрушает меня безвозвратно. И я знаю, что он защитил бы меня, даже ценой собственной жизни, поскольку он доказывал это снова и снова. Итак, если это не любовь, то что же тогда?
Мои мысли возвращаются к Ренато. Любила ли я его когда-нибудь? Конечно, у нас были общие прекрасные воспоминания и дружба, которая продлится вечно, но теперь я знаю, что никогда не чувствовала с ним такой глубокой связи. Он всегда был рядом. Безопасный вариант. Но я определенно любила его не больше, чем друга. И это осознание заставляет меня чувствовать себя значительно лучше, потому что до сих пор я всегда понимала, что в глубине души каким-то образом предаю его.
Теперь я чувствую себя легче, как будто с моих плеч свалилось огромное бремя. Все изменилось, и Ренато заслуживает того, чтобы знать правду. Я знаю, что когда-нибудь мне придется заставить его понять, что наша дружба никогда не может быть чем-то большим. Я просто надеюсь, что в итоге не причиню ему боль или не потеряю его.
Я борюсь со своими внутренними мыслями, когда Матео заканчивает телефонный разговор и подходит, чтобы сесть рядом со мной. Он берет мою руку и прижимается губами к моей ладони.
— Люди моего дяди заберут нас в аэропорту. Мы не будем проходить через охрану или что-то в этом роде.
Точно так же, как когда мы садились в самолет, все делалось в тайне. Я не знаю, какой властью обладает Матео в США, но видно, что он очень силен в Мексике. Возможно, его дядя дергает за ниточки в Калифорнии.
— Не волнуйся, Ария. Все будет хорошо.
Он снова целует мою руку, прежде чем положить ее к себе на колени.
Он думает, что я нервничаю из-за полета и из-за безопасности, когда мы приземлимся. Он понятия не имеет о моей внутренней борьбе, и я хочу, чтобы так и оставалось. Я не беспокоюсь о том, что произойдет в Калифорнии, потому что знаю, что он обо всем позаботится. Именно этим Матео и занимается.
— Сколько еще? — Я задаюсь вопросом.
Его взгляд прикован к телефону в свободной руке, и он большим пальцем пролистывает экраны.
— Час или около того, — отвечает рассеянно. Он был напряжен с тех пор, как мы проснулись сегодня утром, и я точно знаю, что ему нужно, чтобы немного снять этот стресс.
Бросаю взгляд вниз, на ряды кресел. Игнасио все еще спит, громко храпя в заднем ряду. Кончики моих пальцев дергаются на коленях Матео. Он едва замечает, слишком поглощенный тем, что происходит в его телефоне. Чувствуя себя смелой, я провожу рукой по выпуклости у него в штанах. Это привлекает его внимание.
Темные глаза останавливаются на мне.
— Не буди зверя, если не собираешься развлекать его, моя маленькая пленница, — предупреждает он, его голос на октаву ниже обычного.
Моя маленькая пленница.
Тепло мгновенно разливается у меня между бедер.
Так заводит, когда он меня так называет.
Когда я снова небрежно касаюсь зверя, Матео низко стонет.
— Черт, ты такая плохая. Мне это нравится.
Он высовывается из прохода и
