мне кружечку, — прохрипел главный надзиратель, усадив свою тушу на крохотный, по сравнению с ним, стул. — И приготовь деньги.
— Но вы только неделю назад приходили. — Владелец таверны на глазах побелел. — У меня еще нет нужной суммы.
— Что? Мои люди тебя каждый день охраняют, так что поблагодари, что не ежедневно с тебя плату беру. Или хочешь разозлить моих ребят, а? — противно хрипел он, словно мопс. Здоровенный мопс.
— Н-нет, что вы, — попытался оправдаться владелец, отставив дрожащими руками бутылку. — Поймите, это мои последние деньги, коль отдам, на что мы с семьей будем жить?
— Сие меня не касается. Не отдашь, мои люди разнесут твою лавочку. Решать тебе.
Глаза хозяина заведения судорожно забегали, ища помощи извне. Но каждый, с кем он пересекался взглядом, отворачивался, а потом тихо уходил. Битком забитая таверна начала пустеть на глазах.
— Это он сто пудов, — злобно прошипела я, увидев человека, упивающегося дарованной властью.
— Не, мужик, конечно, огромный, но с весом ты перебарщиваешь, — прокомментировал Иоанн, оценочно поглаживая подбородок.
— Да я не об этом, — безнадежно протянула, но решила не зарываться в объяснения. — Так, надо с этим завязывать.
— У тебя что-то развязалось? Может, я помогу? — Иоанн заглянул под стол.
— Эй! — Я разозлилась и сильно толкнула его, на что тот лишь состроил недовольную мину, будто ребенок, которому родители запретили делать то, что он хочет. — Боже, лучше бы думал о чем-нибудь полезном. Как украсть ключи, например. Давайте, пока весь народ еще не разошелся, воспользуемся толпой и сделаем это.
— Сделаем? — искоса переспросил он. — Ты в этом не участвуешь.
— Почему? Так больше шансов. Кто будет ближе, тот и стянет.
— Можешь похвастаться «рукой вора»?
— В смысле? — поставил в ступор своим вопросом.
— Сможешь незаметно украсть вещь, которая шумно звенит?
«Ну да, палевно», — осмыслила проблему.
— Выходит, надо сделать так, чтобы шум вокруг был громче, — предложила вариант, который бы минимизировал риск быть услышанными.
— Хочешь сказать, нужно устроить заварушку? — лукаво покосился он на меня.
— Именно.
— Ха, а ты мне нравишься все больше и больше, — усмехнулся Иоанн, а после серьезно насупился и посмотрел на Джеральда. — Готов, брат? — Тот поддакнул и встал с места.
И тут началось страшное: Иоанн разъяренно закричал и ударил товарища, тот пошатнулся, но, выровнявшись, набросился на в ответ на Иоанна. Джеральд с диким грохотом повалил его на стол — я с реалистичными криками отскочила в сторону, ведь не была готова к такому стремительному переходу к действию.
Втянуть в драку других посетителей оказалось не так уж и сложно: Джеральд просто брал Иоанна за грудки и фактически швырял в толпу по всей таверне. На кого наткнулся — локтем в челюсть, кулаком по печени. И страшный хаос зародился на глазах, разошелся быстрее лесного пожара. Кровавое агрессивное мужское побоище — зрелище не для слабонервных. Я даже забыла для чего все это затевалось. Вжалась в двери и в любую секунду была готова выскочить на улицу, ибо мозги у гладиаторов уже отключились: били все, что шевелилось перед носом. Прибьют — и не заметят.
В общем, когда чья-то туша свалилась прямо перед ногами, я, наплевав на все, открыла дверь, чтобы сбежать. Но уткнулась в холодную кольчугу, которая чуть не разодрала мне щеку. Снаряженная группа людей ворвалась в трактир, волной возвращая меня обратно. Услышав крики главного надзирателя, они без разбора начали метелить посетителей, пробираясь к главнокомандующему.
Пока я истуканом стояла и наблюдала за потасовкой, сзади меня вдруг кто-то прошмыгнул. Я обернулась, но руку сжали горячие липкие пальцы и напористо потянули на улицу. Это был Иоанн — побитый, в синяках и крови, в разодранной одежде. Выглядел он намного хуже Арена.
— Отвяжи лошадей и жди, — небрежно бросил Иоанн и побежал к тюрьме.
У входа стояли двое стражников, но он им что-то сказал, и те бросились ко мне. Точнее, я так подумала, на самом деле они побежали выручать главного надзирателя. И дикие нечеловеческие крики этому поспособствовали.
Через минуту из таверны начали вытаскивать тех, кто еще стоял на ногах и оказывал сопротивление. В их числе также был Джеральд, которого охранники облепили со всех сторон, как муравьи. И судя по гневной брани главного надзирателя именно в сторону Джеральда, думаю, он и постарался над фингалом у того под глазом.
— Боров переросток, да ты у меня своей же кровью умываться будешь и ходить под себя, гнида! — Он с остервенением начал бить Джеральда ногами по ребрам. Тот сдерживался, но все же хриплые стороны скрывались с губ.
От вида этой жестокой картины, которая надолго засядет в памяти, мне стало плохо, и я, прикрыв тыльной стороной ладони рот, отвернулась. Воздух вокруг вдруг стал таким сухим и душным, что я никак не могла им насытиться; тело бросило в жар и начало колотить, словно внутренности превратились в желе, которое запихнули в центрифугу; живот скрутило в тугой узел, как будто это мне дали под дых. А ведь и пальцем не тронули…
— Поддайте ему, ребят, — уловил слух нерадостных приказ.
И бронированные «муравьи» с полной отдачей принялись избивать человека, который даже не сопротивлялся. Видя реальную бесчеловечную, безжалостную варварскую расправу, у меня внутри что-то сломалось, коротнуло, изменилось. И, похоже, это что-то задело инстинкт самосохранения.
— Прекратите! Стойте! — с криками начала я пробиваться сквозь толпу. — Не трогайте его! — вопила со слезами на глазах, добравшись до Джеральда. Лупившие его стервятники хоть и не отошли, но на время остановились, не зная, что со мной делать.
— Не вмешивайся, женщина! — рявкнул главный надзиратель.
— Оставьте в покое моего мужа! Не он затеял драку! Наказывайте виновного! — Вырвавшиеся эмоции делали мои лживые слова очень убедительными.
— Он и виновен, смотри, что твой муженек оставил мне на лице! — указал на бордовый пятно, напоминавшее кляксу от гранатового сока.
— Там все друг другу морды били! Откуда знаете, что это он?! Может, он просто рядом стоял, когда вас ударили! Ищите лучше виновного, а это точно не он! Свидетелей много!
— Не пищи, мышь! Всех допросим, — чуть спокойнее прохрипел он. — Отвести пропойцев в камеру!
Стражники принялись выполнять указание и потащили тех, кого сумели задержать, в сторону тюрьмы. И снова металлическая броня зазвенела прямо над ухом, и десятки рук начали подминать Джеральда, обтекая мою персону.
— Нет, не отдам! — вцепилась мертвой хваткой в Джеральда, вызывая очередное негодование у цепных псов. Похоже, женщин они задерживали редко, поэтому и действия по отношению ко мне у них были несмелые. А я, воспользовавшись этим, продолжила отыгрывать сценку и тянуть время. — Он ни в чем не виноват! Отпустите!
В
