Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
раз как представитель семьи, чтобы убедиться, что родителям возвращают те самые останки, которые я осмотрела. Кости были на месте – человеческие, детские, со следами зубов. Все оказалось в порядке, и я передала адвокату свой первый отчет вместе с дополнением, освещавшим мое второе посещение морга.
На этом все вроде бы закончилось. Но некоторое время спустя мне позвонили из другого полицейского участка на юге страны. Им поручили внутреннее расследование: надо было разобраться, что в первый раз пошло не так и что в процедуре можно исправить. Следователь предложил встретиться со мной не в офисе, а поговорить у меня дома, поскольку жил неподалеку и так мы могли бы пообщаться неформально. Он прибыл с коллегой, и мы уселись на кухне, попивая кофе с печеньем на всем протяжении разговора, который я не назвала бы таким уж неформальным. Следователь задавал вопросы, а его помощник записывал каждое мое слово.
Я не могла ответить, почему у меня не потребовали официальный отчет – об этом надо было спрашивать местную полицию. Почему я все равно его написала? Потому что ко мне обратились за профессиональной консультацией, и я провела требуемую работу. Вне зависимости от того, собирались мне платить за нее или нет, я считала себя обязанной зафиксировать все, что обнаружила.
Откуда я на тот момент узнала, что это человеческие останки? По крайней мере, впоследствии кости были протестированы на ДНК, и подтвердилось, что они принадлежали тому самому мальчику. Так что никто не сомневался в моей способности идентифицировать детские останки; им просто хотелось понять, почему местная полиция предпочла со мной не согласиться.
Почему адвокат обратился за консультацией именно ко мне? Ответ был прост: по чистому совпадению. Он знал меня и лично, и профессионально, но понятия не имел, что я уже участвовала в том деле.
Далее последовал вопрос, которого я давно ждала. Как, по моему мнению, детские останки могли попасть в сад 2 недели спустя после пожара? Конечно, точно я этого не знала. Я никогда не была на месте пожара, не участвовала в поисках тел, и кости нашла тоже не я. Я могла только высказать свои предположения и спросила следователя, хочет ли он их услышать. Следователь хотел. Я много раз прокручивала эту загадку у себя в голове и выработала некую теорию. Она могла быть полностью ошибочной, частично верной или полностью истинной. Этого мы никогда не узнаем. Но, по крайней мере, она убедительно объясняла, что могло там произойти. Во время пожара крыша обвалилась в спальню мальчиков. Они были погребены под обломками, и стропила свалились прямо на детские кровати, поэтому не исключался контакт между телом старшего ребенка и нижней стороной горящего бревна. Горящая древесина может сплавляться, склеиваться с человеческой кожей, и тогда она – до определенной степени – защитила бы тело от дальнейших повреждений. С учетом того, что дерево прогорело не до конца, ткани тела могли так и остаться на стропиле, когда его впоследствии поднимали.
После того, как пожар был потушен, и пожарные принялись разбирать обломки в поисках тел, стропила с большим трудом удалось поднять и перенести во двор. Возможно, их так и не перевернули, чтобы проверить нижнюю сторону, и потому не заметили фрагменты тела ребенка, прочно спаянные с ней. Стропила остались лежать среди другого мусора. Разлагающиеся ткани привлекли внимание животных. У кошек и лисиц отличный нюх, они могли найти останки и утащить их, чтобы съесть в саду, где и были обнаружены кости. Следы зубов, имевшиеся на костях, подтверждали это предположение.
Следователь поинтересовался, почему я сразу не изложила свою версию полиции. Ответ снова был прост: меня никто не спрашивал.
У полицейских долгая память: в тот участок меня не приглашали минимум лет десять. Пожар произошел 30 лет назад, времена с тех пор сильно изменились, и полицейские процедуры тоже, что, на мой взгляд, очень хорошо. Тем не менее, хотя ныне судебная антропология играет важную роль в расследовании пожаров с человеческими жертвами, порой нам все еще приходится бороться за то, чтобы нас услышали.
* * *
При обнаружении взрослого трупа, фрагментированного пожаром, мы знаем, что ищем 27 костей руки или то, что осталось от них. Вкратце, тут действует волшебная формула 8:5:14 – восемь запястных, пять пястных и четырнадцать фаланг. Однако не в каждой руке их будет именно столько, и, хотя мы ожидаем найти пять пальцев, на своих местах и правильных пропорций, так получается не всегда. Встречаются варианты строения руки, вызванные врожденными или последующими альтерациями.
Как уже говорилось выше, будущий вид руки определяется между 4-й и 6-й неделями внутриутробного развития. Все, что прерывает нормальный рост в это время, скажется на окончательном строении руки, хотя генетика также может сыграть здесь свою роль. Пожалуй, самое распространенное врожденное отклонение – это изменение количества пальцев рук.
На научном языке расположение и количество пальцев на руках и ногах называется дактилией. Если пальцев слишком много – это полидактилия; чаще всего она представлена на руках, в виде дополнительного рудиментарного пальца на медиальной поверхности мизинца. Избавиться от него можно с помощью простой хирургической операции. Как правило, этот палец состоит только из мягких тканей, хотя иногда внутри формируется и полноценная кость. Полидактилия – результат неопасной генетической мутации и может передаваться из поколения в поколение веками. Она встречается достаточно часто, примерно у одного младенца из тысячи.
В 2016 году в Китае женщина с полидактилией (у нее по 6 пальцев на каждой руке) родила сына с еще более выраженной формой данного дефекта: у него на каждой руке было по две ладони, на правой – 7 пальцев, а на левой – 8, то есть в общей сложности 15. Но это еще не мировой рекорд. Самое большое зарегистрированное число пальцев у индийского мальчика, который родился в 2010 году с 10 пальцами на каждой ноге и с 7 на каждой руке. Позднее некоторые из них удалили, поэтому действующий рекорд полидактилии принадлежит другому индийцу, Девендре Сутхару, у которого 28 пальцев, по семь на каждой руке и ноге. Он плотник, и говорит, что с пилой всегда работает очень осторожно, чтобы не отрезать один из них.
Олигодактилия – это противоположное отклонение: меньшее количество пальцев, чем в норме. Обычно она сопровождает серьезные клинические синдромы. Эктродактилия, или раздвоенная рука/нога – это отсутствие одного или больше центральных пальцев. При ней на руке или ноге имеется четное количество пальцев, и конечность напоминает клешню. Если у человека есть только два видимых пальца, это, скорее всего,
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
