— Ты ничего не знаешь обо мне! — отчеканил Гоин, сжав пальцы; от них по моей коже побежали токи энергии. В серых глазах центаврианина вспыхнула алая искра: — И не смей сравнивать меня с тем владетелем!
— Тебя не с кем сравнивать! — хрипло прокаркала я из-за недостатка кислорода. — Ты один такой отмороженный!
Вдруг — поцелуй, яростный, как удар. Чего-чего, но такого я никак не ожидала! Альбинос меня поцеловал… и продолжать целовать со страстью, не подобающей его прагматичной натуре.
Оттолкнуть его! Сейчас же! Ударить эо!
Но я так и не смогла ударить, потому что его губы стали нежными, а руки — ласковыми. Все мое существо откликнулось на эти ласки, вспыхнула под сердцем сила, объяла все тело.
Что с нами? Ах, неважно…
Мы упали куда-то на диван, не прерывая поцелуя. Эо все разгоралось, но не так, как для удара. Это было нечто другое… мы уже не целовались, а беспорядочно шарили руками друг по другу, искали чего-то, задыхались от острой необходимости близости — и энергетической, и физической, полной. Треснула ткань — это Малейв порвал мою рубашку, и сразу приник к открывшемуся участку тела губами.
Рубашка порвалась.
Порвалась… Я вспомнила ту ночь, когда меня, почти бесчувственную, так же разложили на кровати, и так же грубо тискали, трогали, щупали… а потом — забытье. И кошмар с судами и разборками.
— Нет! — вскрикнула я, и пожирающее, лишающее разума пламя погасло, разом. — Прекрати, Гоин! Хватит!
Центаврианин посмотрел на меня дикими глазами, в которых горело первобытное желание подмять под себя самку, взять ее… Я дернулась, испугавшись этого огня в нем, и он, почувствовав сопротивление, сильнее придавил меня к дивану, чтобы не дать возможности уйти.
— Гоин, — шепнула я, — хватит. Вспомни, кто ты и кто я.
Он тяжело дышал, его аура полыхала оранжевым. Неуправляем. Опасен. Я могла бы ударить его силой в этот момент и убежать… но он бы запомнил это, как унижение, и никогда бы меня не простил. Поэтому я заговорила снова, и голос мой звучал так, как никогда прежде — ласково, нежно, уверенно:
— Ты не урод. — Я обхватила его лицо ладонями и заглянула в бесцветные глаза в оправе бесцветных ресниц. — Но и я не ущербная, и никогда такой не была. Мне просто требовалась помощь, и ты мне помог. Потому что ты хороший человек. Так почему же ты так боишься показаться перед остальными таким?
— Что за чушь ты несешь? — хрипло, но осмысленно проговорил мужчина.
— Ты вернулся! — обрадовалась я.
— Я и не уходил.
— Уходил, уходил. Потерял рассудок и чуть не изнасиловал меня.
— Ты сама этого желала. Я чувствовал, чего ты хочешь, — альбинос и не думал слезать с меня. Хитро прищурившись, он констатировал — Ты хочешь меня.
— А ты хочешь меня.
— Нет.
— Да. Что, не ожи…
— Прекратишь ты болтать, или нет? — рявкнул альбинос, чем вверг меня в восторг. Как бы он не отнекивался и не объяснялся, все очевидно. Мы поругались, он завелся и налетел на меня, поддавшись порыву страсти. Малейв поддался страсти… Вот это да!
Гоин начал подниматься, не спуская с меня глаз, затем посмотрел на кончики пальцев, и снова обратил свой ало-серый взор на меня.
Я тоже начала подниматься. Рубашка на груди разорвана, бюстгальтер сбит в сторону, на коже следы его губ, его рук… Не верится, что мы недавно чуть не сгорели вместе. Потому что произошедшее не назвать любовными ласками, это было какое-то сумасшествие, помутнение рассудка. Если бы не треснула ткань рубашки, я бы не вспомнила ночь, когда меня изнасиловали, и мы бы с Гоином переспали.
— Что с нами случилось? — удивительно спокойно после произошедшего спросила я.
— Не знаю. — Гоин убрал со лба прядь белоснежных волос, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он не ответил мне, хотя точно знает ответ. Чувствую, что знает. — Уходи, Регина.
— А если не уйду?
Центаврианин открыл глаза, и мне показалось, что в них промелькнуло что-то вроде страха.
— Я тебя вышвырну.
— Не думаю, — покачала я головой. — Ты побоишься меня касаться, потому что можешь потерять контроль над собой.
— Еще одно слово, и я тебя казню.
— Не сможешь, — я кое-как запахнула рубашку на груди. Краем глаза я следила за тем, как альбинос провожает взглядом каждое мое движение. — Я не могу выйти в коридор в таком виде. Ты всю косметику на моем лице смазал, так что я воспользуюсь твоей ванной, чтобы умыться. Ты не против?
— Ты пожалеешь о своем поведении, девчонка.
— То горничная, то сударыня, то девчонка… Определись уже, — протянула я, ничуть не боясь его. Откуда-то взялась уверенность, что альбинос никогда меня не обидит.
Нет, не быть мне его женой, зато я знаю, что нравлюсь ему. По-настоящему.
Глава 19
В ванной комнате запотели зеркала, мне пришлось поработать рукавом, чтобы расчистить кружок на зеркальной поверхности.
О! Ну и зрелище! Лицо — красными пятнами, глаза сумасшедшие, щека в помаде, губы вспухли, а под глазами чернота от расхваленной Маришкой туши. Я неторопливо умылась, после чего обратила внимание на прическу. Коса все перекосилась, тут и там повылазили волнистые прядки волос, упали на лоб. Лучше уж вовсе распустить косу. Я занялась было прической, да руки дрогнули.
Гоин подошел к двери. Я не услышала его приближение, почувствовала. Что-то во мне отозвалось на его присутствие; сила начала собираться в животе, в груди, на кончиках пальцев.
Хорошо, что я в ванной, а то обстановка слишком пожароопасная!
Я взглянула в зеркало на дверь, ожидая, что он ее вот-вот откроет и выгонит меня. Определенно, выгонит, потому что я заставила его потерять контроль. А таким мужчинам, как Гоин, важно управлять происходящим.
Так что же все-таки произошло с нами? Что за фокус с энергиями? Нормально ли, что мы так реагируем друг на друга?
Прикосновения, что приводят к сумасшествию, влечение, которое лишает разума… Не из пустоты же это взялось. Может, после Хранилища между нами установилась энергетическая связь? Наверное, так и есть. Между нами всегда было сексуальное напряжение, даже тогда, когда мы были нездоровы. Да, именно мы. Не только у меня были проблемы с энергией, но и у альбиноса. Эта его мощь и неуязвимость, скорее всего, делали его «отмороженным». То есть идеальным и бесчувственным.
Я повернулась к двери. Гоин все не заходит, ждет чего-то. Представляю, что сейчас творится у него в голове! Он, Гоин Малейв, Монстр Союза, владетель и центавриан высшей пробы, захотел девчонку с Энгора! Необразованную, проблемную девчонку!
Думает, наверное, что это ошибка или случайность. Но это не так! Пусть признает, что это не так! А я докажу ему…
