И, самое главное — жена ему нужна только для производства потомства! Нельзя забывать об этом. Поначалу Гоин держал меня рядом для «помех» в зоне, но, заметив, что я подхожу на роль самки, начал делать намеки на то, что у меня есть шанс стать госпожой Малейв. А что? Я больше не бесплодна, происхожу от первых владетелей, мой эо-уровень высок и я молода, для него — даже юна. Ему не составит труда управлять мной.
Если я пойду на Отбор, он выберет меня. Но умом выберет, с учетом сугубо практической ценности. Увезет в ЦФ, приоденет, даст образование, заделает детей… и все. На этом мое участие в его жизни закончится. Будь я расчетливой, не упустила бы этот шанс, но я всегда делала лишь то, чего хочу. А я не хочу быть «одной из» внушительной коллекции женщин товарища Гоина Малейва.
Я поднялась с дивана, отстраняясь от рук владетеля, и развернулась, чтобы посмотреть в его лицо.
— Чего я хочу? Учиться. Вы обещали, что дадите мне возможность покинуть Энгор.
— Вы хорошо подумали? — спросил он, давая понять, что уверен, что сможет меня переубедить. До чего же самоуверенный этот альбинос…
— Хорошо думать — ваша прерогатива, — отшутилась я.
— Мой вопрос серьезен.
— Мой ответ тоже, — сказала я. Понимаю, что нельзя становиться женой альбиноса, но вот сердце… душа… или, что там нами, людьми, управляет, против. Я наступила на горло своим желаниям и повторила: — Мне не нужен Отбор. Я не хочу замуж.
— Ложь, — бросил Гоин. — Может быть, вы и не хотите замуж формально, но вы хотите свободы, путешествий, побывать на других планетах. Брак со мной даст вам все это и гораздо больше. Получается, что на самом деле вы хотите за меня замуж.
Так?
— Вы обещали, что дадите мне разрешение покинуть Энгор, как владетель. А дальше я разберусь сама.
Энергетика в покоях изменилась. Когда я вошла, здесь царил приятный полумрак, чувствовалось, что меня ждут, что мне будут говорить соблазняющие слова… И вот все ушло. Центаврианин надел любимую надменную маску и проговорил с легким оттенком сожаления:
— Ну, что ж. Вы получите разрешение, как я и обещал. Учитесь, Регина, развивайтесь. Это вам будет полезно. Может быть, научитесь ценить выгодные предложения.
Мне бы уйти после таких слов и навсегда поставить точку в исследовании «Человек Гоин Малейв, или андроид?», но я задержалась, потому что не могла не ответить на его колкость.
— «Выгодные предложения»? — переспросила я. — Вы уверены, что брак с вами принесет мне много выгоды. Но это не так, светлейший. Вы не настолько ценный экземпляр, чтобы становиться вашей собственностью. Именно собственностью. Вы же понимаете жену только как придаток, ценное вложение, инкубатор для детей… А для меня брак священен.
— Пожалуйста, не скатывайтесь в банальности, не рассказывайте мне про святость супружеского союза и прочие сказки, — снисходительно протянул Гоин. — Да вы и сами во все это не верите.
— Верю.
— Значит, вы глупы.
— А вы слишком самоуверенны, — заявила я.
Последняя фраза сильно уменьшила мою ценность в его глазах. Центаврианин предложил мне брак, потому что решил, что я тоже во всем руководствуюсь расчетом. Решил, что на сгусток энергии я бросилась, чтобы не его спасти, а себя и свою судьбу. Решил, что я терпела его игры во властного хозяина только для выгоды.
— Я не самоуверен. Я просто — уверен в себе. Всегда. Если вы хотите меня уязвить, сударыня, то я вам скажу сразу: и не пытайтесь. Не тот у вас уровень.
Ну, как можно после таких слов промолчать?
— Нет, вы все-таки самоуверенны, у меня даже есть доказательство этому: нападение в лесу. Если бы знали о нем, то не коснулись бы эо-ши, не стали бы уязвимы и не попались бы. Не все под вашим контролем, светлейший, вы тоже ошибаетесь.
И цена вашей ошибки — смерти людей.
Мои слова не могли ему понравиться. Я была уверена, что он покачает головой и назовет меня дурочкой. У него даже мысли не появится, что он действительно виноват, и не профукал накопители только потому, что его охрана и я не сплоховали.
Мужики иногда до одури самонадеянны.
— Девчонка вы еще, — молвил центавриан. — И правда, какой Отбор? Вам еще взрослеть и взрослеть.
— Знала, что вы такое скажете, — я улыбнулась задорно и весело. — У меня тоже для вас есть напутствие. Отдыхайте больше, ваше светлейшество, расслабляйтесь, а то как-нибудь треснете от напряжения.
В покоях повисло тяжелое молчание, хоть я и не сказала ничего сверх оскорбительного. Аура Малейва стала темной, заклубилась нехорошими оттенками.
«Да-а-а, Жарковская. Браво! Так все испортить…», — подумала я и осознала с удивлением, что мне стало легче. Упускаю шанс всей своей жизни и говорю, что думаю… Такую себя я узнаю. Это я настоящая, а не та барышня, что все эти дни ходила со строгой миной на лице и притворялась, что у нее нет вопросов.
— С чего вы взяли, что можете разговаривать со мной в таком тоне? — проговорил владетель очень тихо.
— Я не собираюсь вести себя, как вам хочется, и говорить, что вам хочется, чтобы стать вашей богатой женой. Знаете, почему? Мне, в отличие от вас, не нужны положение и власть, чтобы не ощущать себя ущербной.
— Но вы были ущербной и перестали быть таковой только благодаря мне, — отчеканил он.
Меня как будто под дых ударили. Я приоткрыла губы, желая сразу же ответить, и желательно так же, причиняя боль, но слов подобрать не смогла. Ну эти правила ведения светской беседы! Прости мама, никогда я не стану той барышней, какой ты желала меня видеть!
— Урод!
— Что ты сказала? — очень спокойно спросил Гоин; лицо его стало жестким, будто окаменело.
— Я сказала, что ты урод!
Он стиснул пальцами спинку дивана; его аура стала еще темней. Чутье эо-одаренной подсказало, что я перешла границу. Кто бы знал, что Гоин Малейв, этот хитромудрый интриган, болезненнее всего реагирует на такое простое словечко, как «урод»?
Пока он не убил меня или не дал приказ об этом, я добавила:
— Ты любишь точность и расчет во всем, потому что в глубине души все тот же мальчишка, который боится, что кто-то может столкнуть его вниз, если он что-то упустит из виду. Может быть, и я правда еще незрелая девчонка. Но и ты — мальчишка, обросший комплексами, и тебе эти комплексы мешают наслаждаться жизнью. Взрослейте, товарищ Малейв. Хватит уже доказывать всем и вся, что вы опасный мальчик.
Он перемахнул через диван и схватил меня за запястье так быстро, что я, сильный психокинетик, не успела отбежать, дернул к себе. Но я и не хотела убегать, или сражаться. Если он меня убьет, это будет служить ему самому доказательством, как он жалок. Это не первый властный мужчина, которому не нравятся мои слова, и который всеми силами желает заставить меня замолчать…
