Людской гомон стих, и над Источником раздался далекий голос мага, наверняка вещавший что-то умное, доброе, вечное. А может, спросивший, все ли приготовили тухлые яйца? Или помидоры? А мешочки для амулетов из отрубленных пальцев? Толпа снова взревела. Эол, о чем я думаю…
Свет косыми лучами падал из узких окон под самой крышей, освещая украшенные барельефами стены, на которых коленопреклоненные отступники со смазанными, подобострастными лицами целовали одежды магов. Грозные судьи воздели к небу руки. На торжествующих лицах чаровников отчетливо проступало величие. Или безумие. Над всем этим безобразием восходило солнце.
Дверь за спиной снова открылась и в пустую каменную комнату ворвался ветер.
— Последнее пристанище кающихся, — сказал Рион, гулкое эхо его шагов отскакивало от голых стен.
— Оно и видно. После эдакой красоты, — я указала на стены, — люди должны валить на ритуалы толпами. — Мой смех был слишком громким. Настолько громким, что в любой момент мог смениться слезами.
— Айка, — позвал парень, но я не обернулась. — Я буду ждать тебя здесь.
— Это должно как-то меня утешить? Или помочь?
— Перестань. — Его голос дрогнул.
— Что перестать? Задавать вопросы? Бояться? Проклинать тот день, когда ты заехал в Солодки? Что?
— Айка, ты кричишь.
— Знаю. — Я выдохнула сквозь стиснутые зубы. — Ненавижу тебя, Рион.
— Если бы мог, я бы занял твое место. Но я не могу.
— А если бы я могла, сбежала бы.
— Знаю. — Он замолчал.
— Что, если я умру? Не хочу… Эол!
— Знаю, — снова повторил Рион, как будто от этого могло что-то измениться.
— Умник, — сказала, я, понимая, что снова срываюсь на крик. — Ничего нигде не жмет?
— Айка, — вздохнул Рион. — Чего ты от меня хочешь? Что я могу сделать для тебя?
— Уйти, — выдохнула я. — Уходи отсюда, мне провожатые на тот свет не нужны.
Минуту он молчал, и я уже думала, что он послушался, что снова оставит меня одну, но…
— Нет, я так не могу, — совсем другим голосом пробормотал ученик мага. — Вот, возьми, — я не пошевелилась, тогда парень взял мою ладонь и вложил в нее продолговатый предмет. — Мой новый камень силы.
Я вздрогнула, но ученик мага, не дав отстраниться, сжал мои пальцы на кристалле.
— Сломай его. И ритуал отложат. А там мы что-нибудь придумаем.
Снаружи нарастал рев толпы, люди жаждали зрелища.
Неужели он серьезно? Или это предложение из разряда тех, от которых надлежит отказаться во имя вежливости, истины, чести или еще какой-то непонятной муры? Красивый жест или спасение?
Я посмотрела чаровнику в глаза. Сколько он думал об этом, сидя в мастерской? Столько же, сколько и я? Больше? И все-таки додумался. В юношеском благородном порыве чаровник готов отступить, хотя и знает, что пожалеет. Кем он себя сейчас представляет? Героем-рыцарем? Вот только мир вокруг — это не сказка, и за один миг пьянящего благородства придется расплачиваться всю жизнь. Впрочем, мне какая разница? Никакой.
Дверь снова распахнулась, на этот раз в зал вошел Тамит. Видимо, решил лично сопроводить меня в последний путь.
— Айка Озерная, вы готовы пройти ритуал полного покаяния? — спросил вышградский маг.
«Нет», — хотелось сказать мне и показать что-то неприличное, вроде шиша, что бабушка пьяному Верею под нос сунула, когда он к нам за наливкой забрел. Надо сказать, староста долго рассматривал конструкцию из пальцев, пока не рассмотрел…
Рион, полностью вжившийся в роль благородного героя, сделал шаг вперед и с подобающей интонацией изрек:
— Я, Рионер Остаховский из Белой Подгорицы, ученик Дамира, главного действительного мага Вышграда, отказываюсь от силы и передаю ее Айке Озерной добровольно и безвозмездно. Я понимаю все последствия своего решения и принимаю их. — Парень сглотнул, на тощей шее задвигался туда-сюда кадык. — Ритуальные слова сказаны!
Наверняка с таким же лицом, полный уверенности в собственной правоте, он ляпнул обет мага в Хотьках. С таким лицом и умрет когда-нибудь. Герои — они всегда ближе к юродивым, чем к нормальным людям.
— Чертово отродье, — процедил сквозь зубы Тамит, явно имея в виду не Риона, и вдруг, развернувшись, ударил ученика мага в висок.
Даже я, ожидавшая любого подвоха, вскрикнула от неожиданности. Парень закатил глаза и упал.
Сказаны-то сказаны, — проговорил обвинитель, встряхивая рукой. — Но я туговат на ухо стал после последней Аталынской кампании…
— Что вы делаете? — закричала я, бросаясь к парню.
Тамит перехватил меня поперек талии. Я закричала снова, стала вырываться и брыкаться, как ослица мельника, когда на нее грузили мешки.
— Ты пройдешь ритуал, — с угрозой в голосе проговорил маг и, схватив меня за руки, потащил к выходу. Я упиралась, но, как выяснилось, голыми пятками много не поупираешься. Чертовы маги с их традициями!
— Пройдешь, — он распахнул дверь, — иначе убью тебя прямо сейчас… — Я извернулась и укусила его за руку. — Ах ты тварь! — прорычал он, распахнул дверь и вышвырнул меня на дорожку с другой стороны «склепа».
Толпа взревела. После прохлады здания парк показался душным и жарким, одуряюще пахло травой, цветами и людским потом. Прямо от двери начиналась широкая, выложенная речным камнем дорожка, ведущая к сколоченному из досок возвышению, так похожему на эшафот. Только виселицы не хватало. Стражники через каждые два шага и люди. Много людей, множество глаз и открывающихся и закрывающихся ртов. Где-то вдали, за их спинами, пел песню Источник, пока тихо и спокойно.
Маг вытолкнул меня с такой силой, что я споткнулась, упала, ударилась коленками, да так и замерла на дорожке, стараясь успокоить гулко бьющееся сердце.
Алая, раскисшая с одного бока помидорина вылетела из толпы и разлетелась на камнях у моих рук, забрызгав запястья.
Вторая помидорина ударила в плечо. А вот интересно, за что они меня так ненавидят? За внешность или за белое рубище?
— Айка. — На мои плечи легли чужие руки, Неман помог мне подняться. — Что случилось?
Тухлое яйцо шлепнулось прямо у его ног, не долетев до меня совсем немного. Толпа разочарованно загудела, маг поднял голову, и первые ряды попятились. Да, он был невысоким, полноватым, в нелепом черном платье, которое наверняка считалось церемониальным и очень хорошо контрастировало с моим рубищем. Но еще он был чаровником, хранителем Источника силы. Ропот стал стихать, запасенные овощи остались невостребованными. Пока.
— Нет, не в порядке, — ответила я и торопливо, скороговоркой, добавила: — Рион отказался от силы, а Тамит стукнул его по голове, грозился убить, если я не пройду ритуал…
Я видела по глазам мага, что прозвучало не очень, что он услышал не объяснение, а истеричный крик девчонки, которой до ужаса страшно. Видела, но поделать ничего не могла, ибо я и была девчонкой, которой до ужаса страшно.
