— К тому же я дала слово.
— Тебе страшно до судорог. — Вит вгляделся в мое в лицо. — Но ты помнишь про слово? Кому ты его дала? Зачем? На эшафоте все едино…
Я промолчала, вспоминая Дамира, учителя Риона. И поцелуй. Почувствовала, как против воли учащается дыхание: ради этого воспоминания я могла бы сотворить многое.
«Даже умереть? — спросила у своих воспоминаний. И тут же сама себе ответила: — Нет».
— Даже так, — протянул Вит, прочитав все по моему лицу. — И кто он? Тот, кому что-то там пообещала деревенская девчонка? Кто-то рассказал тебе сказочку о вечной любви? Об истинных парах? Или чем там сейчас морочат головы простушкам тарийские парни?
— Никто ничего мне не… — начала я, но тут же разозлилась. На себя, на свои слова, ибо выходило, что я оправдываюсь. — Не твое дело.
— И правда не мое. Но это всегда можно изменить.
Я даже не поняла, что он собирается сделать и уж тем более зачем. Сказался недостаток опыта. Кудесник склонился и прижался к моему рту. Шершавые, почти зажившие губы царапали мои. Это был резкий поцелуй, грубый и требовательный. Тот, кто так целуется, не привык к отказам. Никакой мягкости и ласки. Лишь отчаяние и горечь.
Так почему же я не оттолкнула его? Почему не закричала? Почему замерла испуганной ланью, ловя теплое дыхание, почему мои губы следовали за его губами, почему его язык казался таким горячим? Ответа не было. Я едва осознавала, как колет кончики пальцев, которыми так хочется зарыться в его короткие волосы, ощущала, как волна странного огня прокатывается по телу, как…
Вит оторвался от меня, всего на секунду прохладный воздух коснулся губ вместо теплого дыхания. Я заглянула в мужские глаза… И огонь сменился льдом. Черные зрачки вытянулись, превратившись в узкую вертикальную щель, как у ящерицы. Чернокнижник, отродье Дасу, оставленное жить в нашем мире.
Я видела его глаза раньше и знала, кто он. Но сейчас, испуганная, уставшая бояться, уставшая представлять будущее, я словно окаменела.
Что я делаю? Что позволяю ему делать с собой?
Я хуже, чем деревенская Лушка, к которой заглядывали на огонек все парни Солодков: и женатые, и нет, а жены и невесты зачастую ходили драть ей волосья. Только что думала об одном мужчине и тут же бросилась к другому. И ведь не соврать, что силком принудил. Себе не соврать. Ибо не принудил.
Я не успела скрыть эмоции, тело все сделало за меня. Отшатнувшись, я выставила вперед руки в древнем жесте защиты.
— Что, не красавец? Не нравлюсь?
— Я не…
— Что «ты не»? — спросил вириец. — Не судишь по внешности, а только по поступкам? Уже слышал.
— Да иди ты. — Я толкнула его в грудь.
— Пойду, — согласился он, одергивая пыльную форму. — А вот ты — уже нет, потому что умрешь.
— Тебе-то что?
— Вот и я думаю, а в самом-то деле что? — пробормотал чернокнижник себе под нос и уже тверже добавил: — Существует знак-заклинание, который не даст твоему сердцу остановиться. Но вряд ли ты сможешь применить его в условиях ритуала.
— Даже запомнить не смогу, — подтвердила я.
Мужчина продолжал смотреть, его взгляд медленно спустился с губ на грудь. Не ахти какую выдающуюся, но я против воли вздохнула и быстро спросила:
— Что за знак?
Вириец поднял взгляд к моему лицу, дышать сразу стало легче. Всего на миг, потому что он снова стал наклоняться, будто намереваясь повторить поцелуй. Я отшатнулась, вызвав его усмешку.
— Смотри, — прошептал Вит, поднял руку и провел пальцем по стене тюрьмы у меня за спиной. Зеленый мох смялся, обнажив грязно-серые стены.
Таинственным знаком оказалась обыкновенная галочка. Такие рисуют дети, когда хотят изобразить птиц. Две наклонные черточки, соединенные нижними концами и расходящиеся кверху.
— Ты уверен? — Я не смогла скрыть недоверия.
— Это «свобода».
— И?
— Когда энергию вытягивают, она сопротивляется, цепляется за телесную оболочку словно живая, — объяснил чернокнижник. — Маги усиливают нажим и в результате разрушают все. Но если ослабишь узы, связывающие тело и силу, получишь шанс и дальше действовать людям на нервы.
— Давай я ее сразу освобожу?
— Не получится, — не оправдал моих надежд вириец. — Применишь знак сейчас, ничего не случится. «Свобода» ослабляет привязку энергии к оболочке, но не рвет ее. Иначе маги отбирали бы друг у друга силу каждый день, как кошель, полный монет. Ты, кажется, так и поступила с мальчишкой? — Я смешалась под пристальным взглядом мужчины. — Главное в этом заклинании, Айка, направление. На себя! Поняла? Не на мага, на себя.
— Я запомнила.
— И молись своему Эолу.
— Звучит не очень обнадеживающе.
— А больше тебе надеяться не на кого. — Вириец отвернулся и через несколько секунд скрылся в воротах тюрьмы, ставшей для него в Велиже родным домом.
Проснулась я затемно…
Глава 13
ПОЛНОЕ ПОКАЯНИЕ
Я помню закрытую карету, короткую поездку по городу, стук лошадиных копыт и отдаленный ропот толпы.
Помню белоснежный балахон до пят, который на меня натянули поверх рубашки и штанов. Заставили снять сапоги и распустить волосы. Это было бы смешно, если бы не было так страшно. Все в лучших традициях — в рубище и босиком. Почему меня никто не спросил, как я желаю выглядеть на собственных похоронах?
Помню солнце, заливавшее сад светом, заставлявшее траву и листья играть разноцветными красками. На душе скребли кошки, колени едва не подгибались от страха, а природа, словно в насмешку, подарила один из редких солнечных дней. Лучше бы небо затянуло тучами и пошел дождь. В дождь все видится совершенно иначе.
Распустились цветы, они раскроются и завтра, даже если для меня сегодня все закончится.
Меня сопровождали два мага, но я даже не запомнила их лиц. Молодые или старые? Красивые или уродливые? Полные или худые? Не знаю, да и не хочу знать. С каждым пройденным по дорожке шагом отдаленный ропот толпы становился все громче и громче, а ледяной шар страха в животе — все тяжелее и тяжелее. Я еще не видела ни фонтана, ни места казни… вернее, покаяния, но чувствовала, как истекают последние отпущенные мне минуты.
До Источника мы не дошли, провожатые свернули к одноэтажному сооружению из светло-серого камня. Что-то мне эта постройка напоминала… Ах да, склеп. Решили продемонстрировать место упокоения? Вот спасибо!
Передо мной открыли дверь и тут же ее закрыли, пропустив внутрь. Маги остались снаружи, дав передышку.
Склеп был светлым и просторным, совсем не похожим на мрачные земляные усыпальницы Эола в Солодках. Вытянутое помещение с двумя дверьми. Одна за моей спиной, вторая в противоположной стене. Именно оттуда слышались голоса, крики и ропот толпы. Я поняла, что дышу слишком шумно, с трудом подавляя желание сбежать.
