– Да, – сказала я.
Этот разговор можно было продолжать до посинения, поэтому я поплыла вокруг скалы на другую сторону. Мне подумалось, каково было бы закричать под водой, но я на это не отважилась. Я наблюдала за рыбами и пыталась понять, есть ли у них какие-нибудь чувства.
Немного спустя передо мной появился какой-то жлоб. Что-то в нем было знакомое, черные волосы, словно усы, торчали из воды, лавируя по поверхности.
Я с криком выскочила из воды. То же сделал и жлоб, но без крика. Я сияла маску.
– Привет, – сказал он, будто случайно наткнулся на меня в супермаркете у холодильника с мороженым зеленым горошком.
– Эд, – сказала я.
Он улыбнулся. Мне нравится его улыбка.
– Что? – спросил он.
– Когда ты улыбаешься, мне кажется, что у нас все в порядке.
– В таком случае я забираю улыбку назад, – сказал Эд. – Не пойти ли нам куда-нибудь, где можно поговорить?
* * *
Когда мы вернулись на берег, Алекс с видом Джеймса Бонда вылез из воды, и я их познакомила: «Алекс, это Эд; Эд, это Алекс», – а они сказали: «Да, мы знакомы», – и кивнули друг другу, как джентльмены, и, боже, мы были так вежливы, что можно было подумать, будто бы мы на приеме у королевы.
Алекс сказал Эду:
– Слушай, не надо дурных мыслей.
Я догадывалась, что он пытался сказать, но в пылу момента это вышло как-то странно. Эд ответил:
– Да и зачем они. Ты хочешь сказать, что на самом деле не трахаешь мою жену?
«Такова жизнь», – подумала я. Стоя на карибском пляже с двумя мокрыми полуголыми мужчинами, которые ссорились из-за меня, я чувствовала, что сейчас произнесу речь, как при получении «Оскара», и особенно мне хотелось поблагодарить тех людей, кто втаптывал меня в грязь и говорил, что из меня никогда ничего не выйдет. Всех этих школьных мальчишек, говоривших: «Красивые ножки, да рожа подкачала». Всех этих осуждающих тетушек, считавших меня куском дерьма на подошве, – я бы хотела поблагодарить их всех. Потому что, откровенно говоря, доказательство их неправоты придало этому моменту еще больший шарм.
– Ребята… ребята, – сказала я, стараясь не улыбаться.
Оба посмотрели на меня с презрением. Оба прекрасно поняли, что делается в моей голове, и не разделяли моих чувств. Моя улыбка погасла. Это нечестно – тебе не дают выиграть, даже когда ты выигрываешь.
– Я прилетел сюда драться за тебя, – уничтожающим тоном проговорил Эд. – Я прилетел сюда, убежденный, что нам надо справиться с этой ситуацией как взрослым людям.
– Меня это устраивает, – сказал Алекс.
– По-моему, все нужно решить без горячки, в холодном свете дня, – продолжал Эд.
– Это Карибское побережье, – сказала я. – Здесь будут проблемы с холодным светом дня.
– Ничего, ничего, – возразил Эд. – Мы это обеспечим.
– Спасибо, Эд, – сказала я. – Большое тебе спасибо.
Я разозлилась. Просто готова была его убить. Эд – единственный человек в мире, кого я действительно хотела убить. Я завернулась в полотенце и отправилась в свою комнату.
Там я приняла душ и вдруг закричала, не смогла все-таки удержаться – просто издала громкий вопль ужаса, как в кино.
Глава двадцать третья
Я позвонила Флоре по домашнему телефону Мака.
– Ты читала «Менее исхоженную дорогу»?[59]– спросила она.
– Нет! – ответила я, чувствуя, что сейчас опять закричу.
– Придется выслать тебе по почте, – сказала Флора.
– Не надо.
– Ну, если ты так к этому относишься, не пошлю. Тебе достаточно будет первой фразы: «Жизнь трудна». Ну, теперь тебе уже лучше?
Я сказала:
– Тебе не кажется, что ты свихнулась? Мама рассказывала, что тетя Нора была сумасшедшей – сидела в дурдоме и все такое. Вероятно, все дело в генах.
– Понимаешь, – ответила Флора, – если начинаешь с того, что жизнь легка или должна быть легкой, то постоянно разочаровываешься и оказываешься в положении жертвы. А если начинаешь с того, что жизнь трудна, тебя приятно удивляет уже то, что в умывальнике есть горячая вода. Интересно знать, куда делся Эд.
– Моя жизнь разрушена, – сказала я. – Я чувствую себя как Пола Ятс под действием ЛСД.
– В том случае, когда ты играешь жертву, – продолжала Флора, – все становятся или гонителями, или спасителями, поскольку…
– Я не жертва, – перебила ее я. – Большое тебе спасибо.
Молчание.
– Фло, – сказала я, – мне нужна помощь.
Снова молчание.
– Представь себе, что ты уже в нужном месте и в нужное время.
– Ха! – ответила я.
– Представь.
Я закрыла глаза.
– Хорошо, представила.
– Представь, что ты там, чтобы научиться чему-то такому, что увлечет тебя вперед.
– Это было бы прекрасно, – сказала я.
– Очень важно совершать ошибки, – продолжала она. – Мы все их делаем. Правда, некоторые ошибки больше, чем другие. Некоторые – просто огромные, громадные, неимоверные… – Она прервала себя: – Извини. Забудь, что я сказала. Ошибки – это прекрасно. Это вехи.
– Ты так думаешь? – сказала я и ощутила, как душа начинает отогреваться.
– Я знаю, – вдруг сказала Флора и все испортила. – Подумай обо всем этом как о сложном, тщательно продуманном «Свидании с незнакомцем».[60]
– Флора!
– Хани, – ответила она. – Я не могу уладить это для тебя.
– Что-о-о-о? С каких это пор ты не можешь что-то уладить?
– С тех пор… С тех пор, как… Хочешь поговорить с Деллой?
– Делла там? – спросила я. Подошла Дел и сказала:
– Ты жалкая неудачница.
– Привет. Здравствуй. Я тоже тебя люблю.
– Мака здесь нет, – сказала она. – Мы пытаемся найти квитанцию за кольцо, чтобы вернуть его. Я слышала, Эд вернулся?
– Да, – ответила я.
Послышался какой-то шепот и шарканье.
– Кто-то идет, – сказала Дел. – Флора пошла встретить. Это не Мак, он бы не стал звонить. Так кто же это может быть, Алекс или Эд? – проговорила она, имитируя «Свидание с незнакомцем». – Решение за вами. – Потом я услышала ее голос: – Снова пришла? – но это относилось не ко мне.
