— Зато я имею. Конкретный, на злобу дня, — с мягкой улыбкой приблизился Рубен. — Огнемёт дашь? А лучше два. У нас в них нужда, а у тебя, чует моё сердце, запас.
И падишах в изгнании прищурился, точно рыночный меняла из фильма о Ходже Насреддине.
Небо светлело, чёрные когтистые силуэты вновь превращались в самые обычные сосны. Над трясиной не торопясь поднималось красное солнце…
Арийцы. «Волчица СС»
«Интересно, он в самом деле так хорош, как выглядит?..»
Илзе Кох оторвалась от зеркала, отражавшего её чуть тяжеловатую красоту настоящей арийской женщины, рождённой для деторождения, работы в полях и укрощения слуг. Неспешно повернулась спиной и снова посмотрела через плечо.
Её ягодицы обтягивали атласные, тончайшие, телесного цвета трусики. Чуть повыше того места, где разделились упругие половинки, виднелся причудливый тёмно-синий узор.
Как изысканно он сочетался с ажурными стрелками у неё на чулках!
Мог ли хоть один мужчина остаться равнодушным при виде подобного зрелища!..
Улыбнувшись, Илзе непроизвольным движением погладила удивительно нежную замшу и подумала, что эти трусики, без сомнения, были на сегодняшний день её лучшей работой. Пожалуй, она никому их не станет дарить. Оставит себе…
Продолжая любоваться, Илзе даже не переменила позы, когда за дверью раздались знакомые шаги, сопровождаемые характерным пыхтением и топотом лап, а потом в зеркало вплыли чуть одутловатые щёки и внимательные глаза её мужа.
— Дорогая, у меня для тебя подарок, — сказал Карл.
Женщина, похожая на скульптуры лучших ваятелей рейха, не спеша повернула голову и увидела, что Карл держал на поводке крупную овчарку. Молодой кобель никак не желал воспитанно сидеть у ноги. Ему явно хотелось немедленно обнюхать незнакомую комнату, заглянуть во все углы, познакомиться с новой хозяйкой. Слюна падала с его языка на чистый пол, отполированный до тёмного блеска.
— Какая прелесть! — Илзе запустила пальцы в густую тёплую шерсть. — Как его зовут?
— Вольф, дорогая.
Пёс определённо производил впечатление. Он был очень широк в груди, и чувствовалось, что, заматерев, станет ещё мощнее. Илзе восхищённо обошла его кругом. Вольф очень отличался от всех овчарок, которые были у неё раньше. Мало того что он явно превосходил их ростом — широченная грудь плавно переходила в могучую шею, в которой сквозь пышный «воротник» угадывались невероятные мышцы. Эти мышцы приводили в движение тяжёлые челюсти, предназначенные хрумкать лошадиными костями, словно печеньем. Высокий загривок при несколько скошенном крупе, чуть кругловатые уши…
— Мне надоело волноваться за мою бесстрашную жену, разгуливающую среди этих скотов, — улыбнулся Карл и зарылся лицом в белокурые завитки Илзе. — Теперь я буду спокоен.
Присев на корточки, женщина решительно отстранила морду пса, порывавшегося облизать ей лицо, и уверенными руками завернула Вольфу губу, чтобы полюбоваться белыми, молодыми, на редкость крупными зубами. Остроконечные стилеты клыков, скульптурные жернова грозных моляров, спрятанных в глубине…
— Карл! Карл!.. Спасибо, мой принц!
Он действительно был принцем в чёрном мундире, некогда встретившимся на пути простой библиотекарши, дочки чернорабочего, — Карл Кох, её теперешний муж и единомышленник, вторая половина её существа. Их союзу ничуть не мешало даже то, что Карлу недавно пришлось лечиться от нехорошей болезни, подхваченной на стороне, а Илзе временами выбирала себе среди «этих скотов» мужчину на одну ночь. Всуе болтать на сей счёт, конечно, не стоило, хотя специалистам по расовой гигиене[153] было совершенно не о чем беспокоиться. Позабавившись недочеловеком, Илзе в дальнейшем распоряжалась им как подобало прирождённой хозяйке. К примеру, вот эти очаровательные трусики всего две недели назад были татуированной кожей на плечах молодого цыгана. Ах, Илзе, что за мастерица!.. Если в городе Германиа[154] ради просвещения юношества создадут музей покорённых народов, то без абажуров, перчаток, книжных переплётов, такого вот белья, созданного руками Илзе, его экспозиция определённо будет не полна…
— Я только хотел бы, — сказал Карл, — чтобы в самый первый раз ты его испытала при мне.
За окном, в рамке кружевных штор, светилось ясное весеннее небо. Совсем чистое — ветер нынче уносил дым в другую сторону. Илзе оделась, облачившись в очень ладно сидевшую на ней форму старшей охранницы, и супруги вышли во двор.
Здесь, несмотря на весну, картина была безрадостная. Вытоптанная земля, серые остатки снега под стенами унылых бараков… тени в полосатых робах, бредшие вереницами под присмотром вооружённых надсмотрщиков с собаками на поводках. Через колючую проволоку пролегла тень дымной струи, вырывавшейся из широкого кирпичного жерла.
Вольф принюхивался и крутился, наступая хозяевам на ноги.
— Этого сюда, — щёлкнула пальцами Илзе, обращаясь к подскочившему подчинённому. — Вчерашнего.
Имелся в виду узник, о котором она размышляла у зеркала. Илзе положила на него глаз несколько дней назад, приметив парня ещё в колонне, маявшейся перед воротами лагеря. Новоприбывшие дрожали на промозглом ветру, пугливо косясь на багровые отблески из трубы. Все они были на самом деле обречены, хотя бы потому, что без тепла, хорошей еды и лекарств любая простуда здесь становилась смертельной. Только один человек стоял прямо, отказываясь втягивать голову в плечи и прятать под мышками озябшие руки. Это был богатырь и красавец из тех, кого принято называть славой народа, — кареглазый молодой чех с осанкой и взглядом орла.
Пожалев про себя о том, что Карлу подобной внешности не досталось, Илзе велела отмыть парня, одеть поприличнее и привести вечером к ней. Ей показалось, что этот славянин мог позабавить её.
