— Ой, ну я не знаю, как объяснить. Это, наверное, похоже на встречу с каким-нибудь инопланетянином. Я была так возбуждена, что едва могла дышать. Но в то же время я была так спокойна и расслабленна, как будто только проснулась и видела прекрасный сон. Все было каким-то нереальным. Мне казалось, что мы вот-вот взлетим высоко в небеса. Я чувствовала, как его сердце колотится у меня под коленями. Быстро, и все быстрее и быстрее. Я знала, что единорог чувствует себя так же странно оттого, что я сижу у него на спине. Но в то же время мы оба знали, что так и должно быть. Это ощущалось как нечто должное. Мне казалось, что я родилась на свет только для того, чтобы ездить верхом на единороге, а единорог был создан только для того, чтобы я ездила на нем верхом. Мы знали, что так и должно быть. Не знаю, есть ли какой-то смысл в том, что я говорю. Чтобы понять, как это было, надо попробовать.
— А ты бы сделала это снова? — спросил Хасс.
— Только дайте мне такую возможность, — произнесла она, подняв с земли веточку и положив ее на тропинку, по которой маршировали муравьи, — и я ее не упущу.
— А я бы не стал, — сказал я. — А ты, Хасс?
— Думаю, я бы испугался, — ответил он.
Для Хасса это было необычное признание. Ему якобы приходилось иметь дело с ядовитыми змеями и волками. Он ночевал в пустынных пещерах без всякого страха. Он бродил по пустыне без карты и компаса, в компании только своих коз. Ах да, он еще участвовал в скачках шейха Османа. Хасс, кстати, не замедлил сообщить мне обо всех своих достижениях, и у меня не было никаких сомнений в его храбрости и бесстрашии перед лицом разных опасностей. А теперь он признался, что испугался бы сесть на единорога.
— Не знаю, может, я бы и не испугался, — сказал я, но они оба посмотрели как будто сквозь меня, и по их глазам я понял, что им ясно, что я соврал. Я отвернулся, но, к моему облегчению, никто не сказал ни слова по этому поводу.
— Этих муравьев скоро смоет, — сказал я, нарушая повисшую тишину. — Они об этом не знают, но так и будет.
Каждый из черных муравьев был примерно в сантиметр длиной. Палочка, которую Джорджия положила на дорожку, не заставила их свернуть в сторону. Они просто перелезали через нее. Холмы и долины, загородки и ямы — ничто не изменит путь каравана муравьев. Они были настолько непоколебимы в своем желании перейти с одного места на другое, что хоть заграждай им дорогу Эверестом, они все равно его преодолеют.
— Может, они смогут уплыть на широких листьях? — спросила Джорджия, которую мой папа называл девушкой-оптимисткой.
— Кокосовые орехи часто плавают по морю, — добавил Хасс. — Они могут поплыть на них.
— Похоже на какую-то комедию, — пробормотал я. — Путешествие на кокосовых орехах!
Со мной никто не стал спорить. Мы все вернулись в лагерь, где взрослые трудились над плотом.
3 сентября, остров Кранту
Папа сказал, что мы ничего не можем сделать для того, чтобы спасти скада. У нас есть только наш плот. Мы попытаем счастья в море, а им придется остаться на острове. Конечно, это очень огорчило Джорджию. Она сказала, что мы должны забрать с собой единорога.
— Это невозможно, — вместо папы ответил дочери Грант, переводя огонь на себя. — Я знаю, что у тебя некая связь с этим существом, Джорджия, но ничего не получится.
— Мы могли бы что-нибудь придумать! — сказала она со слезами на глазах. — Мы можем сделать еще один плот и взять его на буксир!
Но мы все понимали, насколько это несерьезно. В океане нам хватит одной большой волны, чтобы утонуть, не говоря уж о шторме. И животное не будет все время лежать, оно будет вставать и нарушать равновесие. А кто будет кормить единорога, и как, и чем? Все это было бредовой затеей.
Но я знал, что будет себе дороже отговаривать Джорджию от этого плана. Я помалкивал. Молчали и Хасс, и Рамбута, и папа. Мы оставили это дело Лоррейн и Гранту.
— Это неосуществимо, Джорджия, — сказала Лоррейн. — Просто задумайся об этом на минутку. Это несправедливо по отношению к нам, и это несправедливо по отношению к бедному созданию.
Тут Джорджия окончательно вышла из себя.
— Думаю, — сказал Грант, покручивая длинные черные усы, что было знаком того, что он чувствует себя некомфортно, — мы можем загнать всех скада на самое высокое место на острове. Оно будет оставаться над водой ненамного дольше, чем весь остальной остров. Но если мы вскоре встретим в море какой-нибудь корабль, то успеем сообщить властям, и они пришлют помощь.
— Два метра, три метра — разница небольшая. Все уйдет под воду очень скоро, — сказал папа.
— Но мы могли хотя бы попробовать, — настойчиво продолжил Грант. — Джорджия…
— А что насчет этого чертова дракона? — спросил Рамбута, из уст которого мы впервые услышали бранное слово. — Он все равно перебьет большинство из них. И вполне возможно, что он и до нас доберется, если мы начнем сгонять животных.
— Есть шанс, что эта тварь погибла во время тайфуна, — сказал Грант. — Я предлагаю все-таки пойти туда, со всей осторожностью, конечно же, и хотя бы посмотреть, что за чертовщина там творится. Ты же сам говорил, Джеймс, что драконы охотятся по ночам. Мы отправимся туда днем, так безопаснее.
И мужчины отправились в экспедицию. Перед уходом они много говорили о том, что если дракон все-таки попадется им на пути, то надо стрелять ему в глаза, но я знал, что все это болтовня. Никто из них не стрелял настолько хорошо, чтобы попасть дракону прямо в глаз. Они полдня бродили по острову и вернулись уже после того, как село солнце. Они не нашли ни одного скада. И даже следов Матери зверей.
Им попалось только несколько трупов скада, которые то ли погибли во время тайфуна, то ли были убиты драконом, но тела Матери зверей не было. Папа был склонен считать, что ее смыло в море. Он предположил, что, возможно, она успела быстро трансформироваться в морское существо. А почему бы и нет? Она ведь уже продемонстрировала свои способности к выживанию — пережила много тысячелетий. Если она смогла регенерироваться из одной шкуры до полнокровного мифологического существа, то почему бы ей не измениться, не отрастить жабры и не превратиться в морского обитателя.
— Да, она хорошо умеет маскироваться, но мы нигде не чувствовали ее запаха и не видели свежих следов. Когда мы последний раз слышали ее? Этот заунывный звук, который разносится по всему лесу? Я предполагаю, что Мать зверей сейчас на дне океана и дожидается подходящей эпохи, чтобы снова воскреснуть и начать воспроизводить своих сказочных детей, — сказал папа. — Но я не думаю, что это случится скоро. Предполагаю, ее последний опыт заставит ее прятаться, как минимум, несколько столетий. — Он помолчал, потом добавил: — Самое грустное, что у нас не осталось никаких доказательств ее существования или существования каких-либо других сказочных существ. Камеры, записывающее оборудование — все пропало, все разрушено тайфуном. Мы можем только рассказать об этом, и нам никто не поверит.
