– Что было дальше? – спросил адвокат.
Вирджиния затрясла головой, будто хотела отогнать неприятныевоспоминания, крепче прижала к себе подушку и уткнулась в нее лицом. Мейсонположил руку на дрожащее плечо девушки.
– Послушай, Вирджи, ты сейчас очень расстроена. Постарайсявзять себя в руки и расскажи мне, что случилось.
Через некоторое время девушка наконец немного успокоилась иподняла голову от подушки.
– Тетя Сара сказала, – начала она, все еще всхлипывая, – чтобриллианты, которые были у мистера Куленса, скорее всего, краденые. И что, еслиэто действительно так, с нами ничего не случится. Но если они не краденые, унас будут крупные неприятности. Потом она сказала, что никто не знает о том,что мы были здесь, и подумают, будто в доме побывал вор, поэтому нам надомолчать и никому не рассказывать о том, что случилось. Она велела мне выйтичерез заднюю дверь, а сама пошла через парадную… А потом… Ну, остальное вызнаете.
– А ты направилась в офис своего дяди и положила револьвер вящик как раз перед тем, как пришел я, да, Вирджи?
– Да.
– И ты даже не подозревала о том, что тело твоего дяди былов соседней комнате?
– Боже мой, нет, конечно! – разрыдалась Вирджиния. – Когда яузнала еще и об этом, думала, что просто сойду с ума.
– А что потом?
– Потом… Вы не хуже меня знаете, что было потом. Тетя Сараделала вид, что ничего не помнит, и твердила мне, чтобы я не беспокоилась, апросто доверилась вам. Она даже не хотела ничего слышать о том, что случилось,говорила, что ее память пуста и она хочет, чтобы так и оставалось.
– Возможно, она на самом деле ничего не помнит, – заметилМейсон.
– Не думаю… По-моему, она просто пытается защитить меня.
– Но ты не знаешь наверняка?
– Нет.
Мейсон взглянул на Деллу Стрит.
– Вирджи, – проговорил он. – Я хочу сказать тебе ещекое-что… Я хочу, чтобы ты запомнила. Если тетя Сара действительно потерялапамять, это одно дело. Если же это не так и она просто пытается защитить тебя,здесь уже совсем другое дело. Но раз уж ты так уверена, это не суть важно. Тыдействовала в рамках самообороны. Нет сомнений в том, что Остин Куленс пыталсяубить вас обеих – тебя и твою тетю Сару. Он убил твоего дядю Джорджа, когда тотвыяснил, что бриллианты Бедфорд краденые. Скорее всего, твой дядя позвалКуленса к себе в офис, и они принялись это обсуждать. Когда Куленс понял, чтопопал в ловушку, и твой дядя пригрозил вызвать полицию, он выхватил пистолет изастрелил его. Затем спрятал тело в коробку, уничтожил все следы, вернулсядомой, перезарядил револьвер и, зная привычки Джорджа, выслал ключи от егомашины по почте. Не знаю точно, что произошло, – продолжал адвокат, – но думаю,жена Пита Шенери рассказала ему обо всех своих делах с Куленсом, и ее муж,профессиональный вор, решил поживиться. Поэтому он заставил ее продолжатьработать с Куленсом. Он как раз был у него в доме, когда приехали вы.
Я не сомневался в том, что Куленс убил твоего дядю Джорджа.Но сначала я не знал, как это доказать. Я не мог сказать наверняка,действительно ли твоя тетя потеряла память или же просто пыталась защититького-то. Но я чувствовал, что если она и пыталась кого-то защитить, то толькотебя. Обстоятельства указывали на Пита Шенери как на грабителя, проникшего вдом Остина Куленса, и я решил, что смогу использовать его, чтобы оправдать твоютетю, поскольку у меня было подозрение, что пули перепутали. А когда сержантГолкомб начал давать свидетельские показания и попытался скрыть свою ошибку,заявив о полной уверенности в том, что не путал пули, я сразу же понял, что он,сам того не зная, сыграет на руку истинному правосудию.
Если честно, Вирджи, ума не приложу, что бы случилось,разберись прокурор во всем как следует. Тогда бы тебя могли арестовать иобвинить в убийстве, и тебе пришлось бы защищаться, а это было бы не слишком-толегко и приятно. Когда человека убивают в его собственном доме, довольно труднодоказать, что имела место самооборона.
– Я знаю, – всхлипнула Вирджиния.
– Но, – продолжал Мейсон, – сержант Голкомб подумал, чтосовершил ошибку и передал баллистикам не ту пулю. Если честно, нельзя его вэтом винить. Он принял вполне правильное решение. А потом, как полицейский,Голкомб не мог позволить преступнику ускользнуть из рук правосудия толькопотому, что он случайно перепутал пули, которые ему передал патологоанатом. Нокогда сержант начал так уверенно давать показания в качестве свидетеля, я сразуже понял, что это отличная возможность сделать так, чтобы тебя уже никогда несмогли привлечь к ответственности.
– Почему меня уже не смогут привлечь к ответственности? –поинтересовалась девушка.
– Потому что тебя никогда не смогут обвинить в убийствеОстина Куленса, если только не докажут, что Куленс был застрелен из револьвера,который ты положила в ящик стола в офисе своего дяди. А доказать это возможно толькос помощью пули из тела Куленса. И сделать это они смогут, только если посадятсержанта Голкомба на место свидетеля. А сержант уже выдал в суде такоепрямолинейное и чистосердечное заявление, что уже никогда не сможет от негоотказаться, иначе его привлекут к ответственности за дачу ложных показаний. Иэто вызовет такое негодование общественности, что прокуратура никогда на это непойдет.
– Значит, они ничего не смогут со мной сделать? – спросиладевушка.
– Нет, если ты будешь молчать, – покачал головой адвокат. –Ты никогда не должна никому рассказывать о том, что случилось.
– Я не хотела, чтобы моя тетя пострадала… – вздохнулаВирджиния. – Я хотела прийти в суд и признаться во всем. Я…
– Я знал, что ты это сделаешь, – успокоил девушку Мейсон,положив руку ей на плечо. – Но подумал, что твоя тетя в состоянии постоять засебя. Ну же, встряхнись, Вирджи. Все уже закончилось. Я заставил тебя сидетьздесь взаперти, но теперь все уже позади, и ты можешь вернуться домой.
– Как… как она держалась? – спросила Вирджиния.
– О, твоя тетя Сара была в своем репертуаре, – улыбнулсяМейсон. – Сразу же после оглашения вердикта она на своем кресле подъехала кприсяжным, поблагодарила их, а затем, спокойная, как удав, подкатила к столусекретаря, забрала из своей сумочки вязанье и принялась мастерить для тебясвитер.
Девушка весело рассмеялась:
– Это на нее похоже. И если бы присяжные признали еевиновной, она сделала бы то же самое.
– Да, – задумчиво проговорил Мейсон. – Думаю, ты права. Атеперь… – Он повернулся к Делле Стрит: – Я умираю с голоду! Я примчался сюдасразу же, как только смог вырваться из зала суда и отвязаться от всех этихрепортеров, журналистов и прочих любопытствующих. Вопрос в том, что мы будеместь, где мы будем есть и когда мы будем есть.
