злишься, Николь. Иногда надо делать перерыв.
– Никаких перерывов, пока эта сучка жива.
– Я мечтаю, чтобы ты родила мне ребенка, Николь, – выпаливает он вдруг. – Как ты насчет того, чтобы стать моей женой?
– Прости, но во мне нет никакого материнского инстинкта. Я тебе говорила, что веду жизнь воительницы, а не мамаши. Если хочешь знать, в свое время я сделала аборт. Это были близнецы. Ты толкуешь про знаки? Вот тебе и знак. Мои родные дети – все угнетенные мира, моя помощь им – борьба с угнетателями.
Она поворачивается к столику на одной ножке, на котором стоит доска с шахматами, опрокидывает две черные ладьи и оставляет в центре доски ферзя, окруженного белыми пешками.
Что до тебя, Моника, то в этот раз тебе, может, и удалось уцелеть, но партия еще далеко не сыграна.
5
После убийства Масуда и теракта против Всемирного торгового центра в 2001 году Моника Макинтайр снова впадает в депрессию.
Пытаясь из нее выкарабкаться, она злоупотребляет антидепрессантами и снотворными, чтобы перестать думать и быстрее засыпать. Но вкус к жизни никак не возвращается. Она может только лежать и смотреть в окно, борясь с побуждением наложить на себя руки. Единственное, что не позволяет ей шагнуть в окно, – это желание раз и навсегда покончить с той, кого она считает «мировой язвой».
Если я выброшусь в окно, то это будет ее полной победой.
В попытке прийти в чувство Моника обращается в психиатрический центр в пригороде Вашингтона, специализирующийся на лечении депрессии. Но и там ее кормят медикаментами, от которых она находится в вялом состоянии, не дающем причинить себе вреда.
Несколько недель подряд она спит по 18 часов в сутки. Потом, снова став, наконец, хозяйкой собственного мозга, она берется за чтение и подолгу просиживает в библиотеке клиники. Книги для нее – нечто вроде оздоровительного бега для нейронов. Благодаря им она опять становится собой.
По примеру Зигмунда Фрейда и Альфреда Адлера она всматривается в биографии людей с депрессией, как будто чувствует себя частью этого племени.
Она подробно изучает жизнь Авраама Линкольна и обнаруживает, что он был выходцем из семьи хронически депрессивных людей и сам страдал приступами паники, усилившимися после смерти жены и сестры.
Она выясняет, что Эдгар По черпал вдохновение для своих страшных текстов в собственных ночных кошмарах. Причиной последних отчасти были алкоголь и наркотики, отчасти – депрессия. От всего этого он и умер в сорок лет.
Она читает биографию Чарльза Диккенса, которого близкие считали постоянно грустящим меланхоликом. Потом проявляет интерес к Льву Толстому, который, написав «Войну и мир», впал в тоску и в конце концов ушел бродяжничать и умер от пневмонии.
Уинстон Черчилль тоже был знаком с депрессией. Свои периоды бессонницы, сопровождаемой мыслями о самоубийстве, он называл «возвращением черной собаки».
Эрнест Хемингуэй, нобелевский лауреат по литературе, тоже страдал хронической депрессией, пытался лечиться электрошоком, но потом снова запил и в возрасте 61 года покончил с собой, выстрелив себе в рот из ружья.
Наконец, Мартин Лютер Кинг после смерти бабушки мучился приступами депрессии и боролся с желанием покончить с собой.
То, что не одна она от этого мучается, подбадривает Монику. То, что эти уважаемые ею люди проходили через такие испытания, позволяет ей не так сильно переживать.
Наверное, такова цена, которую платят все, кто много думает. В конце концов думающего настигает осознание экзистенциальной трагедии. Уж не проклятие ли это – ум? Порой мне хочется быть такой же наивной, как все остальные.
Приятно, наверное, не задаваться вопросами, часами смотреть телевизор, есть невесть что, повинуясь рекламе, голосовать невесть за кого, повинуясь пропаганде.
Пьянит, наверное, возможность выть по-волчьи с волками и поступать как баран в стаде, ничем не выделяясь и не высказывая личного мнения.
Да, блаженны нищие духом, ибо их царство небесное.
От этой мысли она хохочет в голос, сидя одна в своей палате психиатрической лечебницы.
Смех раздается так долго, что санитары начинают тревожиться. Она получает успокоительные, транквилизаторы, снотворное и, наконец, засыпает с приятным чувством, что ее мыслительный аппарат перестал работать.
Иногда Моника вспоминает о Николь. Она по-прежнему убеждена, что теракт против двух башен Всемирного торгового центра служил для отвлечения внимания и для успеха атаки на Пентагон.
31 декабря она просится в телевизионную комнату. С блокнотом и ручкой в руках она, как обычно, следит за ретроспективой событий завершающегося года.
Февраль: первая публикация полной версии человеческого генома. Наконец-то известен весь состав ДНК отдельного человека.
Март: талибы взрывают динамитом статуи Будды в Бамиане.
9 сентября: убийство Масуда.
11 сентября: теракт против башен Всемирного торгового центра и Пентагона. Ответственность взял на себя Усама бен Ладен.
Начало всемирной войны США с исламским терроризмом, новой военной целью после конца холодной войны в 1989 г.
Моника размышляет:
Прав был Масуд, без противника никогда не обходится.
В 1940 году это были нацисты.
В 1960 году это были коммунисты.
В 2000 году это исламисты.
Инь и Ян. Ирландцы и англичане. Сербы и хорваты. Армяне и турки.
Во всем виновата неизбывная взаимная ненависть людей, ненавидящих друг друга поколениями, даже веками, и никогда не помышляющих о том, чтобы помириться.
И вот теперь – Николь и я.
6
31 декабря 2001 г.
Николь О’Коннор и Виктор Куприенко находятся на своей роскошной даче на Рублевке, в элитной местности в западном пригороде Москвы.
Они лежат голые под норковым покрывалом и смотрят телевизор. Виктор знает о привычке своей подруги смотреть каждое 31 декабря ретроспективу всех крупных событий года, чтобы понять, как обстоят дела в том, что она называет «мировой шахматной партией».
Он предлагает ей рюмку водки, но она хочет сохранить трезвость и сосредоточенность на словах журналиста. Она записывает то, что представляется ей характерным для «мирового движения человеческого стада»:
Февраль: в Чаде находят ископаемый череп примата, близкого к человеку, самого древнего в линии хомо – давностью в 7 миллионов лет. Череп расколот, что говорит о гибели в драке или единоборстве.
Август: израильские ученые воспроизводят клетки сердца из стволовых клеток, что открывает возможности для воспроизводства человеческих органов из культуры тех же стволовых клеток. Впоследствии это позволит лечить людей, считающихся неизлечимыми, путем замены «изношенных деталей».
Ноябрь: изгнание талибов из Кабула, столицы Афганистана, войсками бывших сторонников Масуда.
Виктор подвигается к Николь и массирует ей плечи, делая это максимально чувственно.
– Думаю, самое трудное еще впереди, – бормочет она, не обращая никакого внимания на его ласки. – Но я начинаю понимать, как за это взяться.
– Это ты должна быть начальником,
