долго прятался, и мне больше не хотелось прятаться. Я сказал Грэму, что ты меня бросила.
По ее щеке скатилась слеза.
– Я рассказал ему все. Все, до самой последней гребаной лжи.
Она ахнула.
– Нет! Ричард, зачем ты это сделал? Ты получил все! Все, что хотел! Все, ради чего так усердно трудился! Зачем ты от всего отказался?
Я схватил ее за руки и слегка встряхнул.
– Неужели ты не понимаешь, Кэтрин? Неужели не видишь?
– Вижу что?! – воскликнула она.
– У меня ничего не было! Без тебя у меня не было ничего! Без тебя все это не имело значения! Единственное, что у меня было неподдельного, настоящего, – это ты!
Ее глаза округлились, и она покачала головой.
– Ты так не думаешь.
– Еще как думаю. И я приехал сюда за тобой.
– Почему? Я тебе не нужна.
Я погладил ее руки, плечи и шею, обхватил ладонями ее лицо – ее усталое, красивое лицо.
– Ты мне нужна. – Я ответил на ее усталый взгляд решительным взглядом и произнес слова, которые произносил всего раз в жизни. Тогда я произносил их по-детски, не понимая их истинного значения. А теперь они значили для меня все.
– Я люблю тебя, Кэтрин.
Ее руки обхватили мои запястья, на ее перепуганном лице отразилось сомнение.
– Нет, – выдохнула она.
Я прижался лбом к ее лбу.
– Я правда тебя люблю. Ты так мне нужна! Я скучаю по своей подруге, по своей жене. Я скучаю по тебе.
Она разрыдалась. Я крепко обнял ее, чтобы она не вырвалась. Она толкала меня в грудь, борясь с утешением, которое я хотел ей дать.
– Ты не убежишь. Я пойду за тобой, милая. Я последую за тобой куда угодно. – Я поцеловал ее в макушку. – Больше не оставляй меня одного, моя Кэти. Я этого не вынесу.
Она сломалась. Обняла меня за шею, уткнулась лицом мне в грудь, и ее горячие слезы пропитали мою рубашку. Я подхватил ее на руки и понес по твердому песку к ярко-голубому коттеджу в конце линии. Это был тот самый коттедж с белыми ставнями, о котором она писала в своем дневнике.
Я крепко обнял ее, осыпая легкими поцелуями ее голову. Я держал ее и не отпускал.
* * *
Деревенский коттедж оказался ровно таким, каким я представлял его себе по описанию в ее дневнике. Перед камином стояли потертый диван и кресло. Слева располагалась примитивная кухня со столом и двумя стульями. Открытая дверь вела в маленькую спальню, возле которой виднелась ванная комната. Вот и весь коттедж. Я усадил Кэти на диван и повернулся к камину. Сажа и дым от многолетнего использования въелись в камень и кирпич, окрасив их в тускло-серый цвет. Я добавил несколько поленьев, чтобы немного прогреть прохладное помещение.
– Дымоход забился. – Кэти опустилась на колени рядом со мной, собираясь потянуть заслонку.
Я чиркнул спичкой и, убедившись, что растопка разгорелась, встал и вернул заслонку на место. Наклонившись, я поставил ее на ноги, стянул с ее плеч влажную куртку и отбросил ее в сторону. Обхватив ее руками, я крепко прижал к себе, и мое тело наполнило чувство облегчения. Она вздрогнула, и с ее губ сорвался долгий, низкий вздох. Я обхватил ее голову руками и поцеловал в макушку. Она запрокинула голову, и отблески огня заплясали на ее лице, подчеркивая нежные контуры.
– Не могу поверить, что ты здесь.
– Неужели ты думала, что я не попытаюсь тебя найти, Кэти?
– Не знаю. Я об этом не думала. Я только знала, что мне нужно уйти.
Я притянул ее к дивану и сжал ее ладони в своих.
– Почему, милая? Почему ты сбежала?
– Потому что влюбилась в тебя, но сомневалась, что ты ответишь мне взаимностью. Я больше не могла это скрывать, и знала, что когда ты поймешь, что я чувствую, ты…
Мое сердце сжалось от ее слов. Она любила меня. Я крепче сжал ее руки, побуждая договорить.
– Я… что?
– Ты превратишься обратно в Ричарда, которого я ненавидела, и будешь надо мной насмехаться. Я стану тебе не нужна, и ты велишь мне уйти. Я решила, что мне будет легче, если уйду я.
– Ты вообще собиралась вернуться?
– Только чтобы узнать, что ты собираешься делать, и чтобы забрать свои вещи. Я полагала, что ты больше не захочешь, чтобы я была рядом.
– Ты неправильно думала. Обо всем. Ты мне нужна. Я хочу, чтобы ты вернулась. Я… – Я запнулся. – Я люблю тебя.
Она посмотрела вниз на наши сцепленные руки и снова подняла взгляд. На ее лице читались тревога и недоумение, а в глазах – явное недоверие. Я не мог ее винить, но мне хотелось искоренить и то и другое.
– Ты мне не веришь.
– Я не знаю, чему верить, – призналась она.
Я подошел ближе, зная, что мне нужно найти способ убедить ее в своей искренности. Пока я обдумывал свои слова, мой взгляд скользнул по комнате и остановился на маленькой урне на каминной полке.
– Ты привезла сюда прах Пенни, чтобы его развеять? – осведомился я.
– Да. С этим местом у нас связано много счастливых воспоминаний. Она много работала, чтобы я могла приезжать сюда каждый год. Они с Бертом тоже здесь бывали. Она развеяла его прах на пляже. – Она нервно сглотнула, ее голос задрожал. – Я подумала, а вдруг они встретятся и снова будут вместе в песке и воде? – Она подняла взгляд на меня. – Понимаю, звучит глупо.
Я поднес ее руку к губам и поцеловал ее пальчики.
– Глупо? Нет. Звучит как милый жест. Что-то, о чем подумала бы такая нежная душа, как у тебя.
– Нежная душа?
– Да, ты такая, Кэти. Я понял это несколько недель назад, когда перестал быть ублюдком. Я наблюдал за тобой, за тем, как ты вела себя с Пенни, как общалась с семейством Гэвинов. Я видел, с какой добротой ты относилась к персоналу в доме-интернате. – Я провел тыльной стороной ладони по ее гладкой, как шелк, щеке. – Я наблюдал за тем, как ты обращалась со мной. Ты отдаешь. Ты постоянно отдаешь. До встречи с тобой я и не знал, что так бывает. Я не верил, что на земле есть кто-то, похожий на тебя.
Я наклонился ближе, чтобы она разглядела искренность в моих глазах.
– Я не думал, что кто-то вроде тебя когда-нибудь станет частью моей жизни.
– Потому что ты этого не заслужил?
– Потому что я не верил в любовь.
– А сейчас? – прошептала она.
– А сейчас я знаю, что могу кого-то любить. И
