нечто новое – его сексуальность и чувство юмора. То, как он отреагировал на то, что мы проснулись, а наши тела оказались переплетенными друг с другом; то, как забавно он выставил Дженну из спальни и как целовал меня, пока у меня не перехватило дыхание. В нем бурлила страсть, его голос после сна звучал низко и хрипловато. Его замечание о расширении наших границ заставило мое сердце биться чаще, и я впервые в жизни поняла, что влюбляюсь.
К сожалению, я знала, что он никогда не изменится настолько, чтобы позволить мне себя любить. Что он не примет мою любовь. У нас наступило перемирие. К его и моему удивлению, мы стали друзьями. Его оскорбления превратились в игривые поддразнивания, а пренебрежительное отношение и вовсе исчезло. Тем не менее, я знала, что это все, кем я могу для него быть. Другом и соратником.
Я вздохнула и зарылась пальцами ног глубже в остывающий песок. Скоро придется уйти в дом. Как только солнце село, стало холоднее, и я уже продрогла, хотя и была куртке. Я знала, что проведу еще одну ночь, расхаживая туда-сюда по маленькому коттеджу. А в итоге вернусь на пляж, закутаюсь в одеяло и буду гулять в надежде вымотать себя и провалиться в беспокойный, не приносящий удовлетворения сон. Избавиться от своих мыслей я не могла даже во сне. И во сне, и наяву мои мысли были полны им.
Ричардом.
Глаза защипало, когда я думала о том, как он заботился обо мне, когда умерла Пенни. Он вел себя так, словно боялся, что я разобьюсь вдребезги, если он заговорит слишком громко. Когда он отнес меня к себе в постель, намереваясь утешить, я уже знала, что должна от него уйти. Я не могла долго скрывать свою любовь. Я не могла вынести мысли о том, как его лицо превратится в холодную, надменную маску, под которой он скрывал свою истинную сущность, как он отвергнет мое признание, потому что именно так он бы и поступил.
Пока он не полюбит себя, он не сможет полюбить никого другого. Даже меня.
Я нетерпеливо смахнула слезы и крепко прижала колени к груди.
Я подарила ему единственный подарок, который у меня оставался, – себя. У меня больше ничего не было, и, по правде говоря, я была эгоисткой. Мне хотелось его чувствовать. Хотелось, чтобы он завладел моим телом и сохранил это воспоминание как самое яркое. Вспоминать об этом было по-прежнему больно, но я знала, что со временем края смягчатся, и я смогу улыбаться, думая о страсти. Вспоминая, как его губы касались моих. То, как идеально соединялись наши тела, бархатное тепло его тела и то, как звучал его голос, когда он со стоном выкрикивал мое имя.
Не в силах справиться с нахлынувшими воспоминаниями, я подавила рыдания, встала и отряхнула джинсы. Я обернулась и застыла на месте. В лучах заходящего солнца, высокий и суровый, засунувший руки в карманы пальто, стоял он и смотрел на меня с непостижимым выражением лица.
Ричард.
* * *
Ричард
Она опять похудела. Это было заметно даже в куртке. После смерти Пенни у нее пропал аппетит, и я догадался, что те несколько дней, что мы не виделись, она ничего не ела. Она страдала так же, как и я.
Подъехав к небольшой группе коттеджей, я припарковался достаточно далеко, чтобы она меня не заметила, если действительно была там. Выйдя на пляж, я сразу заметил ее – маленькую, съежившуюся на песке фигурку, вглядывавшуюся в горизонт. Она выглядела потерянной и крошечной, и меня охватило желание подойти к ней, взять ее на руки и не отпускать. Я еще никогда не испытывал такого сильного чувства. Однако я его в себе подавил, понимая, что нужно подходить к ней крайне осторожно. Однажды она уже убежала, и я не хотел, чтобы она убежала снова.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Я стал медленно к ней приближаться, пока не оказался прямо перед ней. С близкого расстояния было видно, что она опустошена не меньше моего. Ее голубые глаза покраснели и казались усталыми, кожа была бледнее, чем обычно, а волосы стали безжизненными и тусклыми.
– Ты меня бросила.
– А зачем мне было оставаться?
Я нахмурился.
– Как это – зачем?
– Грэм уже вычеркнул твой испытательный срок. Пенни умерла. Тебе больше не нужно прикрываться нашим браком.
– Что, по-твоему, я должен был сказать людям, Кэтрин? Как бы я объяснил твое внезапное исчезновение?
Она пренебрежительно махнула рукой.
– Ты все время твердишь, как ловко ты умеешь придумывать что-то на ходу, Ричард. Я предполагала, что ты скажешь, что я потрясена утратой Пенни и уехала, чтобы немного проветриться. Это позволило бы тебе потянуть время, а потом ты бы признался им, что у нас были проблемы и я решила не возвращаться.
– То есть ты ожидала, что я во всем буду винить тебя? Переложу всю ответственность на тебя.
Она слегка покачнулась.
– Какое это имеет значение? Я бы не стала возражать.
– Конечно нет. Потому что тебя там не было.
– Именно.
– Но это имело значение. Для меня.
Она нахмурилась и посмотрела на меня.
Я шагнул вперед. Мне хотелось быть рядом с ней. Хотел касаться ее, переживал о том, какая она хрупкая на вид.
– Ты все оставила. Вещи, которые, как я думал, важны для тебя.
– Я планировала связаться с тобой и попросить их мне прислать… где бы я ни обосновалась.
– Ты не взяла ни автомобиль, ни банковскую карту. Как ты собиралась получить доступ к оставшимся деньгам?
Она упрямо вздернула подбородок.
– Я взяла столько, сколько заработала.
– Нет, ты заработала гораздо больше, Кэтрин.
Ее губы задрожали.
– Почему ты здесь? К… как ты меня нашел?
– Я приехал за тобой. Один друг посоветовал мне начать с самого начала.
– Не понимаю.
– Грэм подсказал мне, где тебя найти.
– Грэм? – Она смущенно нахмурилась. – Как… Как он узнал?
– У него было подозрение, и, поскольку он слушал внимательнее, чем я, он знал, что ответ – в нашем доме. Он велел мне поискать там. Но подсказывать отказался. Он сказал, что я должен разобраться во всем этом сам.
– Я не понимаю.
– Я много думал после твоего ухода. Я пил, я даже напивался до чертиков и постоянно искал тебя. В конце концов я понял, что так продолжать нельзя.
– Как?
– Я наконец-то понял, что ты чувствуешь. Моя жизнь превратилась в нескончаемый поток лжи. Я перестал различать, где кончается реальность и начинается обман. Я так
