— Легли на дно, — прокомментировал Помрой. — На их счет у меня голова пока не болит.
Бэр рассеянно кивнул.
— Верну, как только сумею, — полицейский приподнял пластиковый пакете револьвером и кобурой.
Он снова кивнул.
— Ну и на семейку ты напоролся.
Вокруг них продолжалась работа, но не с такой интенсивностью — наступила завершающая стадия: люди сворачивались и укладывали оборудование. Между Бэром и Помроем повисло молчание.
— Я могу идти? — спросил Бэр.
Прежде чем согласиться, Помрой долго пристально на него смотрел.
«Что я знаю о семье как таковой? — думал Бэр. — Кроме той, которая только что была благодаря мне уничтожена». Он направлялся на юг к руинам своей семьи. Он проехал Сеймур и оказался в маленьком городке Валлония, где последние лет шесть жила с приемной матерью его бывшая, снова вышедшая замуж жена. Дорогу ему показывать не требовалось — он ее знал. Удивительно, как часто он ездил на юг, останавливался на улице в стороне от ее дома и смотрел, как она приходит и уходит. Бэру хватало сил, чтобы с ней не заговорить, но он хотел ее видеть. Поездки оборвались с год назад — тогда все его время отнимало расследование и еще он познакомился со Сьюзен. Она заполнила в его жизни место, которое, как он считал, ничем невозможно заполнить, и потребность в поездках отпала. И сейчас Бэру тем более казалось странным, что он проехал по гравиевой дорожке и остановил машину прямо перед дверью с почтовым ящиком, на котором было выведено слово «Вогель» — фамилия Линды. Удержаться оказалось невозможно — он поднялся по ступеням и постучал.
Через мгновение в дверном окне появилось все еще красивое лицо Линды. Она выглядела молодо — даже моложе, чем несколько лет назад, когда они разговаривали в последний раз. Лишь в черных волосах серебрилось немного седых прядей.
При виде Бэра глаза Линды засветились улыбкой, но она быстро взяла себя в руки и настороженно посмотрела на него.
— Фрэнки, что ты здесь делаешь?
— Сам не знаю, Линн, — ответил он.
Несколько мгновений они смущенно молчали, затем Линда открыла дверь и пропустила его в дом.
У нее было уютное жилище — не роскошное, но удобное. По фотографиям и спортивному инвентарю было ясно, что здесь живут дети. В доме присутствовал дух семьи.
— Тушеная говядина, — Бэр сказал это больше себе, чем ей.
— Тодд ее любит, — ответила Линда. — И Джин с Джередом тоже.
— Неудивительно. Отличная еда. — Его слова не заставили ее улыбнуться.
— Я только что заварила кофе. Хочешь? — Бэр кивнул. Оказывается, кое-что осталось как прежде: Линда все так же с обеда до вечера баловалась кофе. Эта привычка не отбивала у нее сон. До тех пор пока не настали плохие времена. Когда умер Тим, она вовсе перестала спать. Бессонница не прошла даже после того, как она завязала с кофе, зато стала страдать мучительными головными болями. Они вдвоем лежали без сна и не могли побороть горе. Теперь привычка вернулась, и это, вероятно, свидетельствовало о том, что Линда пришла в норму. Она налила кофе и подала Бэру чашку.
— У тебя неприятности, Фрэнки? — Линда посмотрела на его забинтованную в гараже врачом «скорой помощи» руку.
Бэр промолчал.
— Ты бледен как бумага. Если ты приехал, на это есть какая-то причина.
— Были неприятности, — кивнул он. — Но теперь все позади.
— Я рада. — Линда смущенно переминалась с ноги на ногу.
— Тебе здесь нравится? — спросил Бэр.
Она кивнула:
— Да. Приятно, спокойно. Люди не знают, что произошло. А если знают, не показывают виду. Я могу вести себя, как мне нравится.
— С Тоддом нормальные отношения?
— Хорошие. Он скоро вернется с детьми. Можешь познакомиться. — Линда засмущалась. — Они называют меня мамой.
Бэр ожидал, что ее слова подействуют, как удар ножа, но этого не произошло. Наоборот, потеплело на душе.
— Ты счастлива?
— Да.
— Отлично, — он сказал то, что на самом деле думал.
— А ты?
Бэр сидел неподвижно и ничего не мог ответить. В грудь пробралось то же предательское чувство, уже испытанное им после поездки на озеро, но он его прогнал.
— Ты должен это сделать, — начала Линда. «Что еще я должен сделать?» — удивился про себя Бэр, но она продолжала: — Должен, чего бы это ни стоило. Тебе пора выбраться из тоннеля. Вернуться к жизни. Не знаю, как точнее это выразить. Ты меня понимаешь?
Бэр кивнул, и вдруг до него дошло, что приехал сюда за чем-то вроде отпущения грехов, и ее бесхитростные слова облегчили ему душу. Он еще посидел с минуту, понимая, что, вероятно, видит Линду в последний раз. Затем поднялся и тут увидел на подоконнике над кухонной мойкой мягкую обезьянку, деревянную пожарную машину и несколько фигурок динозавров. Он их сразу узнал — любимые игрушки Тима. Линда хранила их на окне и видела каждый раз, когда мыла посуду. Бэр понял, что воспоминания были в ней живы даже после того, как она переехала в Валлонию, и это нормально. Он подошел к окну, взял пожарную машину, повертел в руках, заметил на водительском сиденье храброго спасателя и посмотрел на Линду.
— Конечно, — понимающе кивнула она. — Бери.
Потом он медленно ехал в Индианаполис, то и дело поглядывая на маленькую пожарную машину, катавшуюся по соседнему сиденью рядом с его коленом.
Глава сорок третья
В самом деле, запахло жареным. Шлегели окончательно спеклись. Терри отбросил копыта, Дин тоже, Викки засадили в больницу, а Кенни слинял. Кнут Боген в одно мгновение потерял всех друзей и то, что могло сойти за подобие семьи. Иссяк источник дохода, и си понятия не имел, как обзавестись новым.
Он сидел в машине неподалеку от мастерской Шлегелей и звонил знакомым механикам. Слухи были один другого нелепее и страшнее. Отряд особого назначения захватил территорию, Терри уложил кучу бойцов, пока не ухлопали его самого. Его убил бывший полицейский. Полиция окружила мастерскую и пустила туда газ. Только после этого Терри выстрелил себе в рот.
Кнут не знал правды, и она его не сильно волновала. В голове засела одна-единственная мысль: как бы за них за всех отплатить.
Бар «Перевернутые танцульки» был закрыт. Кроме Терри ключи от бара имел только Кнут. Он решил, что это идеальное место, чтобы встретиться с чикагцами. Кнут позвонил им и попросил задержаться, пока не разъедутся копы. Затем, пропустив стаканчик, заглянул в сейф, чтобы знать, чем расплачиваться с киллерами. Позвонил им снова и, когда они явились, дал задание прокомпостировать билет Фрэнка Бэра на тот свет. Кнут не сомневался: даже если бы в сейфе денег не оказалось, он уговорил бы чикагцев поработать в долг. В конце концов, и их задницы зависели от исхода дела.
