и бутылочки с лекарствами и медицинским спиртом.
— Думаю, это был риторический вопрос?.. Дай флягу с водой. Надо промыть рану, затем удалить повреждённые ткани…
В белом свечении телекинеза фляжка подлетела к Крим и, наклонившись, брызнула водой, которая не сразу упала на рану, а сначала тоже окуталась сиянием левитации.
С помощью Космик единорог приподнял крольчиху и осторожно промыл следы от ранения на животе и спине.
— Прошла навылет… Удивительно, что внутренние органы целы… Всё же лучше иногда одно супервосстанавливающее зелье, чем три обычных…
Закончив с этим, Лайфблум далее брызнул на повреждённую плоть из бутылочки с перекисью, после чего простерилизовал спиртом скальпель, срезал торчащие во все стороны багровые лоскуты и направил на рану свой рог, при этом засветившийся ярче.
Буквально на глазах у Космик происходило невероятное: разорванное мясо, сросшееся как попало от воздействия лечебных зелий, приобретало правильную и естественную структуру, а кожа постепенно сходилась к центру ранения.
Примерно минуту спустя от прежней страшной раны остались лишь довольно глубокие рубцы. Как если бы пуля прошила тело Крим месяц или два назад.
Сияние рога погасло, и единорог поднял голову, тяжело дыша после заклинания.
— Ф-фух… На первый раз готово, — выдохнул он. — Пусть пока отдыхает, но потом нужно будет провести ещё одну процедуру… Мне понадобится заглянуть сюда ещё раз. Ты… — он искоса глянул на Космик. — Ты же вернёшь меня обратно? Доктор Хелпингхуф не обрадуется, если утром не обнаружит меня на рабочем месте…
— Да конечно, — махнула копытом Космик, но потом устремила его точно на единорога. — Но я пойду с тобой. Мне надо выяснить кое-что, и я надеюсь, в Башне Тенпони мне удастся узнать хоть что-то. Пока меня не будет, за Крим присмотрят они, — качнула она головой на дверь. — Со своей стороны обещаю ответить на любые твои вопросы. Ну… и задать кое-какие лично тебе. Мы же так ни разу и не поговорили за последние годы…
— Идёт, — тихо сказал Лайфблум и сел на пол. — И кстати, с тебя двести пятьдесят крышек.
— Да забирай.
Космик открыла одну из своих сумок и вытащила зубами три небольших мешочка, тихо звякнувшие об пол.
— Сдачу можешь забрать себе.
— У тебя что, так много крышек, что ты можешь себе позволить ими разбрасываться? — поднял бровь Лайфблум, забирая плату. — Всё-таки стала наёмницей, да? Прибыльное, наверное, дело?
— И да и нет… Всё сложно, — вздохнула Космик и села рядом. — А эти… ограбила того, кто ограбил меня. Ну, не совсем ограбила… и не совсем он меня… Ты уверен, что мы должны обсуждать это здесь?
— Хорошо, поговорим тогда в Башне. — Единорог встал на ноги и с любопытством посмотрел на синюю земнопони. — Мне очень интересно, как ты туда переместишь нас. Естественно, с технической точки зрения.
Заметка: следующий уровень.
Игрок: Космик Вэйлор. Навык: медицина — 25%. Новая способность: Пони действия (ур. ⅓) — вы получаете дополнительные 25 очков действия в режиме ЗПС.
Игрок: Соник. Новая способность: Магия дружбы — когда ваше здоровье или здоровье любого из членов отряда становится ниже 30%, у всех членов отряда (включая вас) значительно повышается устойчивость к повреждениям.
Бонус: Разрывая пространство — режим «Молния» повышен до третьего уровня, что увеличивает скорость бега до +4000% и снижает расход выносливости до −65% (затем следует 12-часовой откат с повышением расхода до +130%). При встрече с противниками для активации требуется на 50% меньше очков действия.
Глава 14
Вопросы и ответы
Любознательные пони хотели бы узнать.
«FoE: Проект „Горизонты“», гл. 23
— … Можешь пока разместиться у меня, — сказал Лайфблум, магией открывая стальную дверь и входя внутрь. — Прошу.
Вслед за ним в жилище вступила Космик — и остановилась, рассматривая нехитрое убранство.
Ничего лишнего: стол с работающим терминалом, кровать — пожалуй, чуть шире, чем было бы достаточно тому, кто живёт один; у боковой стены — шкафы с книгами и препаратами.
Но было здесь и кое-что, приковавшее взгляд кобылы.
Слева от входа на стене висела прилепленная заклёпками карта Эквестрии — на вид довоенная, однако с кучей рогописных пометок, придававших ей актуальный вид. Но даже не это поразило синюю земнопони. В карту были воткнуты два небольших флажка. Надпись около одного гласила: «Мэйнхэттен», — а у другого…
Космик моргнула, чтобы убедиться, что ей не померещилось.
…«Республика».
— … Если что, у меня есть ванная, так что ты можешь… Космик?
Лайфблум подошёл к ней и встал рядом.
Какое-то время оба молча глядели на флажок, обозначавший их родину.
Затем единорог вздохнул и покачал головой:
— Да… грустно, конечно. Но я ни о чём не жалею.
— Здесь-то, наверное, проще найти партнёров себе по вкусу? — недовольно фыркнула Космик, припоминая все разговоры, которые ходили в Республике о Лайфблуме и его… наклонностях.
— Что? А, ты об этом… — мотнул головой тот и тихо рассмеялся. — Удивительно, как легко всем оказалось в это поверить. И ведь даже теперь не отмоешься…
— В смысле? — нахмурилась Космик, повернувшись к нему. — Что ты имеешь в виду?
— Я примерно представляю, что обо мне всем наговорил мой отец после моего ухода… Как он там, всё ещё управляет посёлком?
— Д-да… Но какое отно…
— Он никогда меня не понимал, — продолжил единорог, глядя в стену. — Да и никто другой, если честно. Ни в семье… ни даже во всей Республике. Может быть, и ты, я уже не помню. Ведь все видели во мне нового главного медика своего маленького городишки. Того, кто будет залечивать им синяки от копытоприкладства, вытаскивать лампочки изо рта у их детей или помогать проблеваться после загулов в баре. Это всё, чего они от меня хотели. Но неизмеримо меньше, чем я хотел от себя сам.
Я много раз говорил отцу, что желал бы учиться большему, чтобы в городе прибавлялось книг в библиотеке, а не оружия в арсенале. Но он меня не слушал. Не хотел слушать. Как и мать… и другие родственники. Знаешь, — он поднял взгляд, — мне до сих пор кажется, что они мне втайне завидовали. Моему стремлению к чему-то новому, в то время как их всю жизнь окружало одно и то же и им этого было довольно. Так что было проще сказать им, что
