– Нет, спасибо. Я… шла мимо и решила узнать, как ты.
– Не каждый день узнаёшь, что твой сын умер, – сказав это, он отпил из своего бокала.
В комнате наступила гробовая тишина. Казалось, что мы даже перестали оба дышать.
– Мия знает?
– Нет, и пока не нужно, чтобы она знала.
– Но мы не можем её вечно держать в неведении.
– Она ещё слишком мала для таких потрясений. Когда придёт время, я сам скажу ей. А пока она не должна ничего знать.
– А если она будет спрашивать?
– Значит, соври ей. Скажешь, что Дерек уехал и вернётся нескоро.
– Она нам не простит этого, ты же понимаешь?
– Понимаю, но для неё так лучше будет.
Я знала, что в этой ситуации нет правильного выхода. Если мы скажем правду сейчас, она может замкнуться в себе и тогда неизвестно, как это отразится на её психике. А если сказать эту правду намного позже, то она просто возненавидит нас. После ещё одного недолгого молчания, я сказала:
– Пап…
– Да?
– Это я убила его…
– Я знаю.
– Знаешь?
– Да, мне сообщил Джеймс.
– Но я не говорила ему, как он…
– Он всё понял по твоему состоянию.
– Прости меня…
– За что, Ева?
– За то, что убила твоего сына.
– Ты ничего не могла поделать. Он же был заражён?
– Да, но, когда я убила его, он ещё был человеком.
– Ты всё правильно сделала.
– Как ты такое можешь говорить? Это же твой сын, это наш Дерек, – острая боль начала снова прорастать у меня в груди.
– Если бы ты этого не сделала, то я мог бы потерять сразу обоих детей. Поэтому не смей себя винить в этом.
– Он не должен был так погибнуть.
– Не должен был, но погиб. И с этим уже ничего не поделаешь.
– Ты прав, с этим уже ничего не поделаешь. Таков наш гребаный мир. Сначала он забрал маму, а теперь и Дерека, – не заметила, как в конце мой тон стал повышаться. – Прости… Я не хотела. Я лучше пойду, – направляясь в сторону двери, быстро проговорила я.
– Ева…
– Да? – не поворачиваясь, произнесла я.
– Мне жаль, что тебе пришлось пережить это. Но ты должна простить себя, иначе эта вина убьёт тебя. Поверь, я знаю, о чём говорю.
– Ты винил себя в смерти мамы? – обернулась я.
– Я наделал много ошибок в этой жизни, Ева. И главная из них, это, когда я не сумел предотвратить её смерть.
– Может, всё-таки расскажешь, что случилось?
После недолгого молчания он ответил:
– Я был тогда на дежурстве, когда у неё начались схватки. Она была в лаборатории одна. Остальные работники были на ужине. Я говорил ей, чтобы она приостановила работу, пока не родит. Но твоя мама была слишком упрямой, чтобы послушаться меня. Всё произошло очень быстро. Когда все вернулись в лабораторию, она уже родила тебя, но её спасти не успели. Сердце не выдержало… Она умерла у меня на руках… Ведь я знал, что не стоит оставлять её одну, но всё равно оставил. И я каждый день виню себя за это.
– Мне очень жаль…
– Наша жизнь зависит от решений, которые мы сами принимаем, и в то же время, наоборот, некоторые вещи не зависят от нас. Они происходят просто потому, что должны произойти. И тогда ты не в состоянии что-либо исправить. Тебе остаётся только принять это… Запомни эти слова, Ева.
– Спокойной ночи, пап.
– Спокойной ночи.
Закрыв дверь, и собираясь уходить, услышала тихие всхлипы за ней.
Olafur Arnalds – Gleypa Okkur
Похороны проходили в нашем круглом зале. Желающих посетить их, оказалось очень много. Пришлось оставить открытыми все двери, чтобы народ смог поместиться. Тут были солдаты, которые лично знали Дерека и городские, которым он когда-то помог. Каждый подходил и приносил свои соболезнования нам с отцом. В непрерывном потоке лиц я увидела ребят. Когда они дошли до меня, каждый заключил меня в свои крепкие объятия.
– Ева, прости, приехали как смогли, – обнимая меня, проговорил Питер.
– Ничего страшного, вы как раз вовремя, – слабо улыбнулась я.
– Мы тебе очень соболезнуем, – тихо сказал Майкл.
– Спасибо.
– Ты как? – осторожно поинтересовался Кевин.
– Нормально.
Для ребят наступила неловкая тишина, и они решили не задерживать людей и пройти дальше.
Гроб стоял в центре зала, но крышка была закрыта. Когда тело брата доставили в наш город, то отец дал распоряжение о том, что не стоит его показывать всем на похоронах. За это я была ему благодарна. Я видела тело Дерека последний раз там, около завода. И я не знаю, как бы отреагировала, если увидела бы снова. После отпевания все, кто хотел попрощаться, подходил и клал свою руку поверх гроба. Смотря на то, сколько людей уважали и любили моего брата, мне становилось немного легче. Ведь мы живём, пока нас помнят. Я знаю, что никогда не забуду его и не забуду того, что сделала. Это теперь часть меня до самого конца моей жизни.
Как только прощальная церемония закончилась, солдаты взяли гроб и понесли его на городское кладбище. Место было подготовлено заранее, рядом с могилой нашей матери. Я смотрела, как с каждой секундой гроб опускается ниже и как после этого, его стали засыпать сырой землёй, и чувствовала, что какая-то часть меня умирает.
Кто-то взял мою руку и тихонько сжал её.
– Время не лечит, но боль со временем притупится, – тихо проговорила Ибби.
– А я не хочу, чтобы она притуплялась.
Краем глаза, я видела, как она повернулась в мою сторону, но так ничего и не сказала в ответ.
Когда всё закончилось, люди стали расходиться. Кто-то тронул моё плечо, кто-то выразил ещё раз свои соболезнования, а кто-то бросил сочувствующий взгляд. Я продолжала стоять даже тогда, когда никого уже не осталось. Небо было затянуто тучами, и шёл мелкий дождь. Как будто погода знала о нашей трагедии и решила нам подыграть. Мысли неслись непрерывным потоком в моей голове, и в другое же время в ней была пустота. Я думала о том, что никогда не задумывалась о смерти всерьёз. Мне всегда казалось, что это происходит где-то далеко, но только не со мной. Ты слышишь разные трагичные истории и сопереживаешь им. Но ты никогда не поймёшь всей полноты боли от их утраты. И когда это происходит с тобой, ты не ищешь поддержки и не ждёшь, что тебя поймут. Ты просто хочешь, чтобы причина, по которой умер твой близкий человек, была устранена. И даже тогда боль не уйдёт. Ибби права, она лишь притупится.
Подойдя ближе к могиле матери, я присела и тронула рукой холодный камень.
