Вино лилось рекой, музыка эльфов раскачивала веселье, да так, что стол иногда подпрыгивал, вольверины расхваливали мясо и повариху, но все тут же моментально стихли, когда Мидэя встала, сняв с шеи свою лампаду, а Талай подала ей ещё две такие же.
— Исполняя условие нашего договора, я разделю священное пламя на три равные части, — заговорила Мидэя. — И со временем, сила пламени вырастет в разы, потому что каждый народ будет взращивать и наполнять светом свою священную искру. Сейчас пламя укажет на избранных хранителей, которые станут вашими поводырями и слугами, учителями и утешением, надеждой и защитой, — повинуясь словам, которые принялась тихо шептать Мидэя, пламя вышло из лампады, вспыхнув сгустком, разделившись на три части и каждая из частей скользнула в свою лампаду. И только две искры повисли в воздухе. Одна из них подплыла к Ахиллу, вторая к Эжену. А Мидэя надела им по очереди на шею по лампаде.
— Самое время начать ликовать, — улыбнулась хранительница. — Ваши народы получили небывалую силу. А союз трёх рас теперь свит узами, которые будут покрепче брака. Пламя связало нас навечно в союз ордена священного Аввина, в единое целое.
Эпилог— Я бы так не смог, — протянул Данат, наблюдая, как его пятилетняя дочь носится с ватагой ребятни.
— Что, поднимать пыль столбом или носится день-деньской без устали? — заплетая волосы в косу, улыбнулась Мидэя.
— Как Авьен, терпеливо наблюдать, держаться на расстоянии, ждать и знать, что этот ребёнок, превратившись в прекрасную женщину, полюбит его лишь в будущем.
— Сходи, обними его ещё, да по спинке погладь, — фыркнул Ахилл, отрываясь от книги, которые его заставляла читать Мидэя, упорно продолжая его посвящение в хранители. — Остроухий находит чем себя утешить и кем ублажить, он распевает вместе с цветами, складывает алмазы в сундуки, да ласкает прекрасных дев. …Гектор, нельзя кусать других за ноги!!! — вдруг резко гаркнул он в толпу визжащих детей. — А вы куда девали своего сына?
— Его ещё утром Урсула забрала. Их Лукас любит играть с Айдаром, вместе они даже меньше шумят, чем поодиночке. Ты уже сообщил Авроре, что мы завтра отправляемся в Ходрок?
— Нет. Иначе она сразу начнёт плакать, не может сносить, когда я надолго и далеко отлучаюсь, боится без меня, а я боюсь её слёз. Поэтому скажу сразу перед отъездом.
— Почему бы тебе не взять её с собой, за детьми ведь есть кому присмотреть? — пристально взглянула на него Мидэя.
— Нельзя ей, хрупкая она очень, мне беречь её надо, — буркнул Ахилл.
— Вот ты балда. Пусть лучше уж белугой за тобой рыдает? Хрупкость женщин очень обманчива, вы не представляете, на что мы на самом деле способны! Вон у мужа моего спроси!
— Лучше не спорь, либо притворись мёртвым, — хмыкнул Данат. — О, вон и Титор с Икаром с заставы возвращаются!
— Он что сбежал? — нахмурился Ахилл, глядя на удаляющегося князя, выхватившего из толпы детишек свою дочь и усадившего её себе на шею.
— Скажи Авроре, что она едет с тобой — и утонешь в море обожания своей жены, — улыбнулась Мидэя.
— Но это небезопасно! Мы едем скандалить с морскими демонами, за то, что их сирены изводят рыбаков! А вдруг возникнет стычка? — не сдавался Ахилл. — И не надо на меня так смотреть, женщина!
— Значит, ты не хочешь осчастливить свою любимую и боишься, что у тебя не хватит сил её защитить? Мы вот даже дочь с собой берём. Так и скажи, что тебе просто нравится, как Аврора за тобой убивается!
— Вот ведь зараза! — вскочил Ахилл. — И как он только тебя выносит? Покусаю сейчас! Я глава семьи и мне решать!
— Всё равно ведь возьмёт её с собой, — пожала плечами Мидэя, обернувшись и улыбнувшись служанке тщательно вытирающей пыль. Она уже научилась различать подобия, которые принимала их святыня. — Или я на него сильно наседала?
— Для Ахилла нет ничего такого, чем бы ты могла его обидеть, он простит тебе всё, что угодно, потому что слишком привязался к вашей семье, в его сердце полно любви. Но в последнее время он сердится, из-за того, что ему придётся возвращаться в стан вольверинов и исполнять свой долг хранителя. Поэтому он и затягивает с окончанием обучения, берётся за чтение книг, лишь бы задержать расставание. И он очень хорошо понимает Аврору, которая льёт слёзы расставаясь с ним, ведь ему и самому больно от мысли расставания с Фарасом, — в глазах служанки вспыхнуло пламя.
— Но мы же не на всю жизнь расстаёмся и будем видеться!
— Вот и поговори с ним. Ему нужно твоё утешение. Вернее друга чем он тебе не сыскать. Они все истосковались по тёплым беседам у костра. Даже хмурый Бродерик. Пламя вашей любви с Данатом пылает жарко, но не забывайте подбрасывать дров и в пламя костра дружбы.
— Да, я знаю, мы семья, огромная семья и мы крепко держимся сердцами.
— О, сама себе чирикаешь! — раздался за её спиной весёлый голос Хезера, не заметившего развеявшийся образ священного пламени. — А я тебе подарки привёз! Вам с Арианой ленты для волос и сладостей заморских, даже у эльфов такого не сыщешь!
— Только эльфам такое не ляпни, — Мидэя тепло обняла долговязого Хезера уже давно ставшего родным. — Я волновалась, что ты не успеешь вернуться до начала похода. Ты слышал, у Титора вчера родился третий сын?
— А то! Мамаша Гвен ведь затребовала с них дюжину внуков, вот бедный Титор и пыхтит.
***
— Кажись, беда у нас, подруженька, — Милка поджидала её прямо у входа в алтарный зал, где Мидэя вместе с остальными сёстрами и послушницами, каждое утро возносила молитвы Великому Духу.
— Что стряслось-то уже? Я ведь отлучилась совсем ненадолго? — проходя через двор, Мидэя бросила обеспокоенный взгляд, выискивая глазами пятнадцатилетнего сына. — Айдар на месте, вон снова рубится в шутку на мечах со своей ватагой.
— Не с мальцом. Сейчас сама всё узнаешь, — пожала губы Милка.
На кухне, теребя свои длинные прекрасные светлые локоны, рыдала Ариана. Недавно ей исполнилось семнадцать и с того самого дня, Мидэя стала замечать печаль в глазах дочери.
— Свет очей моих, что тебя расстроило? — опустилась она рядом с плачущей девушкой.
— Кажется, … я … влюбилась, — всхлипывая, выдавила Арина.
— Ну, это в порядке вещей для молодой девицы, — улыбнулась Мидэя. — В кого же можно узнать?
— В … Ричарда!
Мидэя вскинула испуганный взгляд на Милку и та в ужасе округлила свой единственный глаз. Быстро коснувшись висевшего на её шее медальона, Мидэя резко бросила слова заклинания и Ариана провалилась в сон.
— Преимущество того, что я хранительница, а моя связь с дочерью позволяет мне перенимать её дар, — пояснила она Милке. — Но ты права, это беда, нам только проблем с эльфами не хватало! Как её вообще угораздило влюбиться в Ричарда, когда она предназначена Авьену?! Ричард ведь всего пару дней погостил с Ахиллом и уехал.
