— Вот и я об этом, я как услыхала от неё, чуть по стенке не сползла.
— Тихонько окликни Титора, а сама пока вещи её собери. Придётся призвать эльфов. Действуем тихо, без шума, и будем молиться, чтобы Данат раньше времени с охоты не вернулся.
Через время, из дверей вышел Титор, осторожно неся на руках спящую Ариану, следом за ним шла Мидэя, таща объёмную сумку с нарядами дочери, под прикрытием магического щита, они незамеченными пробрались к открывшемуся проходу на эльфийские земли. Где тут же нос к носу столкнулись с Авьеном.
— И как это понимать? — возмутился эльфийский принц, отбирая у Титора бесчувственную девушку.
— Моя дочь влюбилась не в того парня, мы опоздали. Но если ты скажешь, что расторгаешь наш договор, мы незамедлительно покинем твои земли, — запыхавшись, выдавила Мидэя.
— Ты убить меня этим хочешь? Это злая шутка такая? — зашипел Авьен. — Я столько лет ждал! Я люблю её! А всё твой муж виноват, когда заявил, что отдаст Ариану только в её восемнадцатилетие!
— Поздно теперь друг на друга кивать, шипеть да руками размахивать. Нужно придумать, что делать будем! — нахмурилась Мидэя, следуя за эльфами.
Длинные ресницы Арианы пару раз дрогнули, и она проснулась, удивлённо уставившись на мать.
— Мама? Это эльфийский замок? … Ничего не понимаю. Я не чувствую своего дара. Что происходит? — села она на ложе, растеряно оглядываясь. В выделенных им покоях они были одни, Мидэя взяв дочь за руку, внимательно и не без тревоги заглянула ей в глаза.
— Послушай меня очень внимательно, любовь моя. Ты знаешь историю о моей встрече с твоим отцом, о священном пламени, о битве за свет, о союзе трёх рас, о наших добрых друзьях, обо всех и каждом. Но кое-что мы от тебя скрыли. Ребёнком тебе это было знать не обязательно. Ричард не твоя судьба, Ариана. Его ждут иные горизонты, если бы ты прибегла к своему дару, ты бы это поняла, но ты вспыхнула симпатией и вот уже сердечко моей глупышки ничего не хочет знать, только бредить весёлым балагуром.
— А ты, значит, знаешь, кто мне предназначен? Или ты сама за меня всё решила? — насупилась Ариана, внешне так похожая на свою мать.
— Ещё до твоего рождения я увидела твою судьбу в видении, — улыбнулась Мидэя. — И как мать, любящая своё дитя, я желаю тебе лишь счастья. … В той битве эльфы дрались и умирали не только за священное пламя, но и за тебя, Ариана.
— Значит, эльфы поставили тебе такое условие и ты согласилась? — заморгала Ариана, не то растеряно, не то собираясь расплакаться.
— Согласилась. Иначе тогда победы нам было не видать, и ни тебя, ни меня уже давно не было бы в живых.
— Это Авьен? — подняла она на мать потемневшие глаза.
— Дай ему шанс, дорогая, — Мидэя погладила дочь по щеке. — Ты останешься здесь, какое-то время погостишь у эльфов, и мы посмотрим, что из этого получится.
— Я ему так просто не дамся, ему придётся добиваться моего расположения, — вздёрнула подбородок Ариана.
— Думаю, он и не рассчитывает на лёгкую победу, к его сожалению, характер тебе достался от отца, — улыбнулась Мидэя.
— А папа знает?
— О, да. Твой отец много лет пытался ужиться с мыслью, что его внуки скорее всего будут эльфами. Ты не сердишься на меня?
— Не знаю. … Нет. Как я могу, если я тебя люблю. …Но дар мой верни!
— Ох, боюсь, что с ним ты совсем замучаешь бедного Авьена, — вздохнула Мидэя. — Но ты ведь помнишь, что он один из самых сильных магов и один из самых красивых эльфийских мужчин? — шепнула она, подмигнув дочери.
В Фарас Мидэе пришлось вернуться лишь через два дня, и только после того, как она лично убедилась, что Ариана уже не рычит на Авьена, а слушает того с улыбкой, игриво накручивая локон на пальчик.
— Ты отдала ему нашу дочь? — встретил её Данат, и его смоляная бровь вопросительно полезла на лоб.
— Я всё тебе расскажу, но Авьену уже можно посочувствовать, потому что добиться сердца твоей обожаемой бесовки ему будет непросто, — обняла мужа Мидэя.
— А может, он через три дня нам её обратно притащит, да ещё и приплатит, чтобы мы её забрали? — фыркнул Айдар, получив лёгкий подзатыльник от отца.
— Почему они оба характером пошли в тебя? — развела руками Мидэя.
— Любовь моя, что ты, да они же оба вылитые ты! — недоумевал Данат, пряча во взгляде лукавые искры. — Такие же вздорные, упрямые и очаровательные кикиморята, как их мать! Но я в них и в тебе души не чаю!
— И почему я тебя так сильно люблю, — покачала головой Мидэя.
