Тут удивляешься, мягко говоря, тому обстоятельству, что долгие годы ходит он в звании члена-корреспондента Академии наук и все никак не изберут его в действительные ее члены, хотя среди последних есть люди, написавшие одну-две брошюрки, да и то с помощью своих подчиненных. (Сознаюсь, что сведущие люди приглашали и меня баллотироваться в членкоры: «Для начала вы должны хорошо одарить подарками, услугами вот этот список людей, а потом…» Список был большой, еще больше было «потом», и никакого желания у меня пройти этот путь не было.)
Более десяти лет я непосредственно работал в Академии общественных наук на кафедре, которую возглавлял Жан Терентьевич. Во многом именно благодаря ему я и стал в науке тем, кем стал. Руководителем был он прекрасным! Он создал на кафедре спокойную, бесконфликтную творческую обстановку, несмотря на то что работали на ней люди разных характеров, разного творческого потенциала. Да и вообще, научные работники – народ сложный, во многом капризный, каждый – личность со своими амбициями и своим темпераментом.
Маленькая зарисовка насчет темперамента. Работал на кафедре Валентин Иванов – крупного телосложения человек, высокий, с весом более 100 килограммов. Как многие крупные люди, был он спокойным, рассудительным, неговорливым. И работал довольно тощий Соколов со своим взрывным характером, вспыльчивый (но и быстро отходчивый), весьма и весьма говорливый (это я о себе, кто не понял). Бывало, что коллеги увещевали его, то есть меня, быть спокойнее, брать пример с В. Иванова, на что Жан Терентьевич как-то сказал с усмешкой: «Представьте себе, что на кафедре были бы одни Ивановы. Или одни Соколовы. Ужас! А так у нас гармоничный баланс темпераментов».
Важным качеством Жана Терентьевича было то, что он умел вытащить из человека весь его творческий потенциал. Делал он это разными способами. Именно благодаря одному из своеобразных и действенных его методов я написал некоторые свои лучшие (не только по своим сугубо субъективным оценкам) научные работы. Суть этого метода поясню на одном примере.
Высшие инстанции где-то в конце 80-х годов поручили нашей кафедре подготовить серьезное теоретическое исследование проблем духовной сферы общества (разгар перестройки!). Надо было разобраться в том, какие духовные процессы идут в обществе, что и как необходимо сохранять, что изменить или вообще отбросить. Собрал Ж. Тощенко крупных специалистов в этой сфере, и они написали хорошие материалы для коллективной монографии о проблемах функционирования в обществе культуры, образования, искусства, идеологии… Но вот материалы ключевой главы – о природе и механизме развития духовной сферы общества – его не устраивали, несмотря на то что ее писали весьма известные философы. Он обратился ко мне.
– Владимир Михайлович, попробуй напиши о специфике развития духовной сферы общества.
– Но я ведь занимаюсь в основном социологией молодежи, морали, а эту проблему глубоко не копал.
– Ну вот и хорошо. Значит, глаз еще не замылился, а общий философский фундамент у тебя есть.
Я и написал главу «Источники и закономерности развития духовной сферы». Поскольку любимыми моими разделами философии были логика и построение структур, то я прежде всего разделил понятия «источники» и «закономерности», рассмотрел, как изменения материальных, социальных, общественно-политических условий влияют на развитие отдельных составляющих частей духовной сферы, что в связи с этим происходило в ней в различные исторические периоды, что является наиболее характерным для сегодняшнего времени. Глава вроде получилась неплохой. Жан Терентьевич включил ее в монографию. Впоследствии на нее было много ссылок, ее цитировали и в ряде зарубежных работ. Еще более впечатляющие результаты, связанные с подобным «воздействием» на меня Ж. Тощенко, были и с дорогой для меня работой по проблемам интеллигенции. Дорогой она стала и в связи с тем интересом, с каким я над нею работал, и в связи с широтой ее публикаций.
Была у меня в свое время ожесточенная дискуссия с одним не очень приятным для меня человеком. Он утверждал, что понятие «интеллигенция» выдумали бездельники, неудачники, люди, которые ничего не добились в своей жизни. «Как можно рассуждать о том, что даже определить нельзя», – горячился он. Уже после дискуссии, как это часто бывает, я стал находить аргументы в защиту понятия «интеллигенция», стал работать над этой проблемой. И здесь-то мне и позвонил Ж. Тощенко.
Следует уточнить, что было это уже в 2006 году. К этому времени он уже создал в Московском государственном гуманитарном университете (МГГУ) социологический факультет и возглавил его. К слову, по мнению многих, и меня в том числе, это один из лучших социологических факультетов в стране. К сожалению, социологический факультет МГУ имени Ломоносова так и не смог подняться до серьезного уровня. Еще более слабым оказался социологический факультет Высшей школы экономики («Вышка»). Не могу в связи с этим не отвлечься от повествования (впрочем, подобные отвлечения и есть одна из особенностей моих Записок).
Пригласили как-то меня в «Вышку» для беседы с преподавателями факультета социологии. Пригласили потому, что получили заказ из США на проведение социологического исследования по проблеме нравственного состояния российских государственных служащих. Деньги большие, хочется заработать, но подобных исследований они никогда не проводили. Вот и пригласили меня как «признанного авторитета по социологии морали» (так они сами сказали) рассказать, что и как надо делать. Пришел, рассказал, попросил задавать вопросы. На третьем-четвертом вопросе преподавателей я не выдержал.
– Слушайте, ответы на эти вопросы должны знать студенты второго курса!
На этой встрече присутствовал и вице-президент «Вышки» по научной работе Д. Якобсон. Ну, думаю, сейчас мне достанется за неуважение к преподавателям. Действительно, он попросил меня задержаться и совершенно неожиданно предложил мне перейти на работу в Высшую школу экономики, сказав коротко: «Вы нам нужны, переходите к нам на работу». Я поблагодарил и отказался.
Некоторое «отвлечение от отвлечения». За годы моей работы в академии меня несколько раз различные учебные заведения приглашали перейти к ним. Не желая покидать свою альма-матер, а также в силу своего консерватизма, боясь менять привычную «среду обитания», я всегда отказывался от этого, о чем раньше не жалел. Но сейчас стал жалеть. И прежде всего о том, что отказался в свое время от перехода в Московский государственный институт международных отношений (МГИМО) и в «Вышку». Стал жалеть потому, что глубоко вниз скатилась моя академия и по уровню значимости, и по качеству обучения, и по своему неуважению к преподавательскому составу, да и по материальному их обеспечению.
Так вот, продолжим повествование. Позвонил мне Тощенко и предложил выступить на VII Международной теоретико-методологической конференции. На ней обсуждалась проблема «Ценности общества и ценности интеллигенции».
– Но я же серьезно не занимаюсь проблемой интеллигенции. У меня есть только некоторые наброски о
